Палач демона - стр. 51
– Не скажете, чего это матросики так озверели? – спросил есаул нового знакомца Прохора Садовникова.
– Скажу, – кивнул головой купец. Полезли они не на тех, на кого надо. Дело в том, что месяц назад трое большевичков, Мокроусов, Толстов и Степанов собрали около двух с половиной тысяч революционных матросов. И поперли на перехват, идущих на Дон из Могилева подразделений Русской армии. И смогли разбить их. Но позже нарвались на донских казаков под командованием атамана Каледина. И матросский отряд был почти полностью вырублен. Как водится, вину за это досадное поражение возложили на бывших офицеров царской армии, которые имели неосторожность присоединиться к большевикам. В итоге, одного из бывших – лейтенанта Скаловского, матросы расстреляли. После чего убитых матросов, погибших в бою с белоказаками, повезли в Севастополь. Их похороны там закончились массовой демонстрацией. Все требовали немедленно расстрелять царских офицеров. Ко всему прочему, еще и комиссар флота Романец получил телеграмму от большевистского Совнаркома: «Действуйте со всей решительностью против врагов народа… Переговоры с вождями контрреволюционного восстания безусловно запрещены». Тут и началось… Под дикие вопли «Кончим всю явную и тайную контру!» и «Собакам – собачья смерть!» офицеров, а заодно и прочих «буржуев» расстреливали, вешали и просто забивали до смерти. Эти убийства потрясли Крым невиданной доселе жестокостью. Масло в огонь подлили и командированные в Севастополь матросы из Кронштадта…
– Понятно, – внимательно выслушав предысторию этого дикого матросского террора, кивнул есаул и спросил: " Не знаете, сколько человек в охране?»
– Не знаю, – ответил Садовников. Но немало и все вооруженные.
На следующее утро, вопреки ожиданиям, никакого завтрака арестованным не принесли. Вместо этого матросы с перекошенными от злобы лицами втолкнули в трюм еще около трех десятков арестованных. Разглядывая их, Маматов вдруг заметил знакомое лицо.
– Арнольд Карлович! – воскликнул он. Человек, которого он окликнул, небольшого роста и очень тощий, был одет в длинное серое пальто.
Услышав свое имя, он близоруко прищурился и достал из жилетного кармана пенсне. Водрузив его на переносицу, внимательно вмотрелся в лицо Константина Евгеньевича и воскликнул:" Есаул, это вы любезнейший!»
– Тихо, тихо, Арнольд Карлович, не надо так громко! – попросил его Маматов. Но было уже поздно: все, кто находился в трюме, обернулись и молча вперили взгляды в лицо Константина Евгеньевича. Арнольд Карлович Лохманн был ассистентом хирурга Малича. В госпитале под Луцком они вдвоем спасали Маматову жизнь. Теперь же, осознав, что он натворил, врач, качая головой, горестно прикрыл ладонью глаза.