Падший ангел: путь к исцелению - стр. 7
– «Скажи мне, чего ты хочешь?»
Она закрывает глаза. Я вижу, как её губы дрожат от нерешительности. Проходит минута. Потом две. И наконец она говорит.
Выбор, который меняет жизнь.
– «Я… хочу попробовать.»
Эмили принимает первое осознанное решение – попробовать оставить ребёнка. Её голос еле слышен, но в нём есть что-то новое. Что-то твёрдое, настоящее.
Я улыбаюсь.
– «Тогда ты уже сделала первый шаг.»
Но тьма не отпускает так просто.
Вечером, когда Эмили уходит, я получаю анонимное сообщение. Оно короткое, но заставляет моё сердце замереть.
«Я знаю, кто ты, Карл. И знаю, что ты сделал.»
Я чувствую, как внутри меня просыпается страх, которого не было уже много лет.
Когда ты понимаешь, что за тобой наблюдают.
Я смотрю в окно. Я знаю, что где-то там, в темноте, кто-то смотрит на меня. Кто-то, кто копает в моё прошлое. Кто-то, кто знает, что я не тот, кем кажусь. И я осознаю, что время у меня на исходе.
Когда игра начинается по-настоящему.
Я медленно сжимаю телефон в руке. Я не могу позволить себе отвлекаться на страх. Я должен защитить Эмили. Я должен защитить всех, кто доверился мне. Но в глубине души я знаю: Я больше не контролирую ситуацию. И теперь мне придётся сражаться не только за пациентов, но и за себя.
Глава 8. Тень, которая дышит в спину
Угрозы, которые невозможно игнорировать.
Сообщение не выходит у меня из головы.
«Я знаю, кто ты, Карл. И знаю, что ты сделал.»
Кто-то знает. Кто-то копает в моё прошлое. Я не знаю, насколько глубоко этот человек зашёл, но одно ясно: Я больше не в безопасности.
Когда ты начинаешь сомневаться в каждом человеке вокруг. Я замечаю чужие взгляды.
Кажется, что каждый, кто проходит мимо, может быть тем, кто отправил мне сообщение. Я проверяю телефон каждые десять минут, но новых сообщений нет. Только тишина, которая угнетает сильнее любых слов.
Новый пациент, новая боль.
Я выхожу из своих мыслей, когда открывается дверь. В кабинет заходит Маргарет «Мэгги» Андерсон. Ей 70 лет, но она выглядит ещё старше – как человек, которого уже списали со счетов. Она опирается на трость, но в глазах не слабость, а гнев.
Когда старость становится приговором.
– «Я знаю, что мой сын хочет от меня избавиться.»
Она говорит это без вступлений, без эмоций, просто факт.
– «Он хочет запихнуть меня в дом престарелых. Говорит, что мне там будет лучше.»
Она фыркает, но в голосе больше боли, чем злости.
– «А я не хочу. Я хочу умереть дома. Своими вещами, своими книгами, своими воспоминаниями.»
Когда семья становится врагом.
Я молча слушаю. Она разочарована. Не только в сыне. Во всём мире. В том, что старость делает тебя ненужным.