Падишах - стр. 28
Артур на секунду замер, но его плотно сжатые челюсти выдавали ту злость, что я в нем возбудила внезапно вспыхнувшем непокорством. Страх тенью скользнул в душу, но я попыталась не показать этого, чтобы муженёк не почувствовал власть надо мной и ситуацией.
- Ты гребанная уродка, - Артур шагнул вперед и нагнулся ко мне так, что мне пришлось чуть отпрянуть назад. – И это уже ничто не изменит. Кто на тебя-то позарится? – его губы искривились в презрительной улыбке. – Кому ты будешь нужна с ребенком? Тебя собственная мать не любит, а мне ты нужна была только, чтобы свалить из родительского дома. Понятно? Безмозглая курица, которая в постели ведет себя как кусок бревна, - Артур больно ухватил меня за подбородок и с такой силой сжал его, что у меня на глазах непроизвольно навернулись слезы. – И раз уж у тебя голосок прорезался, и ты ведешь себя как шлюха подзаборная, то пора бы мужа своего вниманием уважить, - Артур закрыл за собой дверь и втолкнул меня в ванну.
Всё это напоминало дурной сон или постановку какого-нибудь криминального сериала. Кистяев навалился на меня и зажал рот рукой, а я даже пошевелиться не могла. Страх сковал, парализовал всё тело и только одна мысль трепыхалась в голове – чтобы Аня ничего не услышала, не увидела. Когда мысль о том, что всё происходит на самом деле, достигла мозга, я попыталась оттолкнуть Артура, но бороться с ним оказалось бесполезно. Всё-таки он мужчина и в нем сил побольше будет.
- Дрянь, - прошипел человек, которого и человеком-то теперь трудно назвать. – Как ты позволяла этому хачу тебя трахать? М? – Артур разорвал мои колготки, я начала брыкаться, но безуспешно.
Это настолько страшно, настолько больно и унизительно, что с тобой поступают именно так, а ты… Ты ничего не можешь сделать, только беззвучно рыдать и раздирать до крови ненавистную руку, которая сжимает рот, перемещается к горлу, стремясь удушить.
Настойчивый стук по двери не привел Артура в чувства. Он несколько раз ударил меня по лицу да так, что глаза заволокла пелена, а во рту взорвался металлический вкус крови и закончил то, что начал, пачкая мои ноги, подранные колготки и платье своей спермой.
- Артур! – вскрикнула тётя Шура. – Я вызову полицию! Что ты там с ней делаешь?! – голос старушки дрожал. – Артур! Выпусти Аврору! – послышался надрывный детский плачь и меня будто током ударило.
Всё тело болело, в глазах то кружилось, то темнело. Я отпихнула от себя Артура, больно кусая собственные губы.
- Убирайся, - задушено шепчу, обхватывая себя руками. – Убирайся, урод… Скотина, - тяжелое дыхание со свистом вырывалось из груди и чудилось, что я вот-вот упаду в обморок.