Падение «Вавилона» - стр. 20
– Всем стоять! – мельком обернувшись на белые пятна нательных рубах, процедил я. – Иначе сломаю ему нос. Ну!
Фигуры в нерешительности замерли, поигрывая латунными бляхами.
– Пус-с-ти… – шипел, пуская слюну, Харитонов.
– Отпущу, – сказал я. – Но сначала давай-ка попросим прощения.
– А-а-а-а…
– Видишь, первую букву алфавита мы изучили. Будем разучивать другие буквы или уже знаешь, как построить фразу?
Я не изгалялся над ефрейтором, нет. Просто знал, что в настоящий момент чувство активной солидарности, владеющее его соратниками, постепенно подменяется всевозрастающим любопытством пассивных наблюдателей.
– Извиняюсь, бл…
– Чего?..
– А-а-а-а… Я нечаянно, че ты, в натуре, бэ-э-э… Извиняюсь, сказал же!
– И обещай, что больше такого не повторится.
– Не повторится, отпусти, б… больше… не буду, проехали…
– Ну вот. – Я разжал пальцы. – Конфликт, надеюсь, исчерпан.
Харитонов стремительно отпрянул в сторону, вытирая невольные слезы и осторожно ощупывая вспухший нос.
– Крутой, да? – произнес он сквозь затравленную одышку. – Да мы тут таких крутых…
– Да, сержант, – произнесла одна из рослых фигур в исподнем неодобрительно. – Широкий ты взял шаг, как бы портки не треснули, гляди…
– А вам по нраву те, кто семенить любит? Иль шестерить?
Ответа не последовало.
«Старички» в молчании разбрелись по койкам.
Первый раунд, похоже, остался за мной. Что же касается второго, я не загадывал – посмотрим.
Дверь, ведущая в коридор, затворилась, и казарма погрузилась в темень, где малиновыми точками светили сигареты дедов, шепотом обсуждавших произошедшую стычку.
Смежив глаза, я еще долго прислушивался к их невнятному шушуканью, из которого различилась только одна отчетливая фраза, видимо, конкретно моему слуху и предназначенная:
– Думает, козел хренов, лычки его спасут…
Я долго и напрасно пытался уснуть. Меня точила досада. Не мог я назвать удачным свое начало службы в конвойной роте номер шестнадцать, не мог. Действительно, а стоило ли так резко охолаживать этого мерзопакостного ефрейтора? Воспринял бы все его провокационные происки с дипломатичным юморком, «прописался» бы, выставив «старичью» литровку-другую…
Нет ведь! Характер надо проявить! А что за цена-то твоему характеру, а? Нулевая цена! А может – и даже не может, наверняка! – составляет этакая цена величину отрицательную, а потому не характер у тебя, Толя Подкопаев, а просто-таки однозначное «попадалово», и лучшее тому доказательство – твое здешнее пребывание в глубине ростовских степей, сержант, в этой вот роте, чью суть, вероятно, ефрейтор Харитонов являет собою типично, естественно и – закономерно.