Падение титана, или Октябрьский конь - стр. 141
– Я надеялся, что этот вопрос будет решен до моего прибытия, – резко сказал Катон с каменным лицом.
– Нет, это будет решаться завтра.
– А что твой брат Гней?
– Он где-то у южного берега Сицилии. Лижет зад своему дорогому тестю. Попомни мои слова, – добавил Секст с ухмылкой, – мы не увидим его, пока кого-нибудь не поставят командующим.
– Разумный человек, – отозвался Катон. – Ну а ты сам, Секст?
– О, я вцеплюсь в папочку моей мачехи, как колючка в овечью шерсть. Метелл Сципион, возможно, не очень умен и совсем не талантлив, но, я думаю, мой отец велел бы мне быть с ним.
– Да. Он так и сказал бы.
Серые глаза в упор посмотрели на Секста.
– А что Цезарь?
Секст нахмурился:
– Вот здесь абсолютная неразбериха, Катон. Насколько известно, он все еще в Египте, хотя явно не в Александрии. Разные ходят слухи, но достоверно известно лишь то, что он не давал о себе знать с ноября, когда написал из Александрии письмо, которое пришло в Рим спустя месяц.
– Невероятно, – сквозь зубы сказал Катон. – Этот человек любит писать, а теперь, как никогда в жизни, ему нужно быть в курсе происходящего. Цезарь – и молчит? Цезарь – и не поддерживает ни с кем связи? Тогда он, наверное, мертв. О, какой поворот судьбы! Цезарь – и умер от заразы или от копья аборигена в такой тихой заводи, как Египет! Кажется, меня водят за нос.
– Нет, он определенно не умер. По слухам, он здоровее других. И совершает путешествие по Нилу. На золотой, усыпанной цветами барже, а рядом – царица Египта. Арф столько, что их звуки способны заглушить рев десятка слонов. Везде едва прикрытые танцовщицы и ванны, полные ослиного молока.
– Ты смеешься надо мной, Секст Помпей?
– Смеяться над тобой, Марк Катон? Ни за что!
– Тогда это хитрость. Но в Утике на нее могут купиться. И видно, купились. Этот кусок дерьма Вар не захотел ничего мне сказать, поэтому я тебе благодарен. Нет, молчание Цезаря – это уловка. – Он скривил губы. – А что слышно о знаменитом консуляре и юристе Марке Туллии Цицероне?
– Сидит в Брундизии и не может решить дилемму. Ватиний позвал его обратно в Италию, но тут с основной армией Цезаря появился Марк Антоний и велел Цицерону уехать. Цицерон в ответ показал письменное приглашение Долабеллы, и Антонию пришлось извиниться. Но ты знаешь эту бедную старую мышь. Цицерон слишком робок, чтобы отважиться высунуть из Брундизия нос. А его женушка напрочь отказывается ему помочь. – Секст хихикнул. – Она так безобразна, что ее лицо может служить водостоком фонтана.
Взгляд Катона несколько охладил его.
– А что в Риме? – спросил Катон.