Падение титана, или Октябрьский конь - стр. 101
«А это уже интересно, – подумал Катон, разглядывая флотоводца. – Сын Помпея не любит этого дикаря так же сильно, как я».
– Я останусь здесь, пока не подуют пассаты с появлением Сириуса, – по крайней мере еще месяц, – ответил Гней Помпей. – Потом я поведу весь свой флот и людей на Сицилию. Затем навещу Мальту, Гаудос, Эолийские острова. Постараюсь успеть повсюду, откуда к Цезарю могут идти поставки зерна, и прекратить их. Рим и Италия, подтянувшие пояса, станут менее покладистыми, и Цезарю будет труднее держать их в узде.
– Хорошо! – воскликнул Лабиен и, удовлетворенный, сел. – Я отправляюсь в Африку с Афранием и Петреем. Завтра.
Гней Помпей вскинул брови:
– Корабли я могу дать тебе, Лабиен, но к чему такая спешка? Останься подольше и возьми с собой выздоровевших раненых Катона. У меня достаточно транспортов.
– Нет, – ответил коротко Лабиен. Он встал и кивнул Афранию и Петрею. – Дай мне один корабль. Я поплыву на Киферы и Крит и посмотрю, сколько там собралось беглецов. Если достаточно, я реквизирую весь тамошний флот и, если будет нужно, наберу экипажи, хотя солдаты умеют грести. Прибереги свои корабли для Сицилии.
Он тут же вышел. Афраний и Петрей побежали за ним, как два больших старых преданных пса.
– С Лабиеном покончили, – сквозь зубы сказал Цицерон. – Не могу сказать, что буду скучать по нему.
«Я тоже», – хотел сказать Катон, но промолчал. Вместо этого он обратился к Гнею Помпею:
– А что делать с восемью тысячами раненых, которых я привез из Диррахия? По крайней мере тысяча из них уже могут плыть в Африку, но остальным для поправки нужно время. Все они готовы к дальнейшей борьбе, и я не могу бросить их здесь.
– Кажется, наш новый великий человек больше интересуется Малой Азией, чем Адриатикой, – презрительно вздернув губу, фыркнул Гней Помпей. – Целует землю Илиона в память о своем предке Энее, как вам это нравится? Освобождает Трою от налогов! Ищет могилу Гектора! – Внезапно он усмехнулся. – Но любой досуг длится недолго. Сегодня прибыл курьер и сообщил, что царь Фарнак покинул Киммерию и направился к Понту.
Квинт Цицерон засмеялся:
– Следует по стопам своего дорогого родителя? Цезарь намерен его урезонить?
– Нет, Цезарь продолжает двигаться на юг. С сыном Митридата Великого придется сразиться Кальвину, подлому псу и предателю нашего дела. Эти восточные цари словно гидры: отруби голову – вырастут две. Полагаю, Фарнак считает это обычной войной – пройтись из одного конца Анатолии в другой.
– Значит, у Цезаря появится масса забот на восточном краю Нашего моря, – с огромным удовлетворением сказал Катон. – А у нас будет достаточно времени, чтобы укрепиться в провинции Африка.