Падение, или Додж в Аду. Книга 2 - стр. 17

Адам и Ева стали забавляться тем, что их новый дружок умеет менять цвет. Они указывали на Алую Паутину, которая сейчас опускалась к горизонту на западе, или срывали красные полевые цветы. Через некоторое время огонек начинал светиться красным, тогда они смеялись и кричали: «Красный!» Огонек принимался гудеть чуть иначе, будто пытался повторить это слово.

К рассвету существо научилось не только становиться красным, но и говорить «красный» почти внятно. Они перешли к «синему» (за ночь облака растаяли, и показалось чистое небо) и «зеленому» (они шли по морю зелени), потом добавили слова «Адам», «Ева», «трава» и «вода». Днем фея была видна хуже, но они слышали звук ее крыльев и различали промельк света.

В море травы островом высился холм. Не сговариваясь, они свернули к нему и выбрались наверх. Солнце уже стояло прямо над головой. Они научили спутницу говорить «холм», «дерево», «солнце» и «луна». И Адам, и Ева иногда касались ее ауры и научились лучше понимать свою новую знакомую, или, может быть, она перестроилась на их лад. Теперь она говорила не только отдельные слова, и они смутно понимали, что их спутница умеет получать знания каким-то неведомым способом. Под тенью дерева на холме они увидели, что она изменила свою форму: теперь у нее были две нижние конечности вроде ног, две руки и крылья, как у Элова воинства. И голова – пока лишь яркое облачко ауры, но в нем начали проступать человеческие черты.

– Как нам тебя называть, душа-спутница? – спросила Ева. – Мы научили тебя разным словам, а теперь нам нужно слово для тебя.

– Какое имя будет лучше? Мое имя для вас, – ответила она. Они поняли, что она согласна как-то называться ради них, а значит, нужно имя, которое легко запомнить и удобно произносить. Фея ненадолго задумалась, потом сказала: – Маб.

– Ты из Элова воинства? – спросил Адам. – Как ангелы, что кружат над башнями Дворца?

Маб, паря между ними, долго раздумывала:

– Не знаю.

Адам кивнул.

– Эл пронизывает все в этой, Второй эпохе, чтобы отделить ее от творений бета-богов, – сказал он.

– Эл и нас хотел присоединить, – проговорила Ева, – но у него или у нас не получилось. Мы неисправимые дети бета-богов.

– Величайшее достижение Первой эпохи, назвал нас Эл. Когда я услышал эти слова, у меня сердце занялось от гордости, но теперь я понимаю, что он не упомянул Вторую эпоху.

– Об этом я ничего не знаю, – признала Маб, – но я умею учиться.

– Бета-боги были первыми, и они сотворили это все, – сказала Ева, обводя рукой горизонт.

– Значит, они продолжают это творить, – поправила ее Маб, – ибо я вижу, что стебельки травы клонятся от тяжелых семян, вижу на дереве орехи, несущие в себе будущую жизнь. На той ветке птичье гнездо, в нем яйца, и в них тоже растет новая жизнь. Это совсем не то, как расширяется Улей, однако оно существует – и даже благоденствует – вопреки равнодушию Эла.