Падение - стр. 12
– Телефон дай.
Шокер отмер, поднял на неё глаза и протянул ей раскрытую ладонь. Эйса молча вложила мобильник ему в руку. Не говоря ни слова, Гонсалес сунул аппарат в микроволновую печь и крутанул рычажок на полную мощность. Пластмасса расплавилась и вскипела, щелчок, искры и запах дыма констатировали смерть и телефона, и печки.
– Открой холодильник, – в ответ на её вопросительный взгляд Джо кивнул на белую рухлядь, стоящую в углу кухни.
– Ты издеваешься?!
Ривере хотелось орать и грохать каблуками по паркету, разбивая доски до самого цемента. Перед ней разворачивался какой-то долбанный сюрр, театр вовлеченного зрителя, куда её приволокли силком и поставили прямо под софитами. Эйса не узнавала своих ребят, а в груди шевелилось нехорошее предчувствие.
– Открой, – голос Джо был твёрд и холоден, Эйса злым, размашистым шагом пересекла помещение и остановилась у ржавой дверцы холодильника.
Изоляцию проело время, створка держалась на честном слове, и прежде, чем дёрнуть облезлую ручку, Ривера посмотрела вниз. Густая, бордовая жижа ползла прямо к носкам её туфель – казалось, кто-то разбил банку с джемом, и теперь он по капле вытекал наружу. Весь её пыл улетучился, и она, как в тумане, осторожно открыла дверь.
На стеклянной, укрытой полиэтиленом полке лежала человеческая голова. В избитых, распухших чертах, в прядях волос, слипшихся от крови, в бриллиантовой сережке, вдетой в порванное ухо, Эйса узнала Чакито – их пропавшего водителя. Она вдруг вспомнила, что на следующей неделе ему должно было исполнится двадцать лет.
– Это для Франко. Нашёл в коробке возле тачки.
Эйса почувствовала, что левая рука её не слушается. Ей становилось плохо. Она повидала многое, но смотреть на мёртвую, отделённую от тела голову того, кого она знала ещё мальчишкой, было выше её сил.
Ривера вернулась в реальность, когда терпкий вкус виски обжёг слизистую пищевода. Она обнаружила себя стоящей у занавешенного окна, в джинсах и теплом кардигане, наглухо застёгнутом. Эйса не помнила, когда успела переодеться. Её знобило. Ладонь холодил стакан, наполненный доверху шариками льда, колени не гнулись – она не могла даже сесть.
– Гринго думает, что деньги увезли мы, но это сделали до нас. Это подстава, крошка, ты права. Мы встряли.
Шокер дремал лицом вниз на узкой, как лодка, кровати, спрятанной за ширмой. На обеденном столе тускло светил ночник на керамической ножке, у засиженной мухами лампочки била крыльями белая моль. Эйса отмечала детали обстановки на автомате – мозг требовал отвлечения.
– Это мог быть Обрегон?