Падди Кларк ха-ха-ха - стр. 12
Марш разладился, мы шагали как попало, и мисс Уоткинс пришлось замолчать. Она постучала по доске:
– Suígí síos[13].
Она выглядела разочарованной и раздраженной.
Кевин поднял руку.
– Мисс!
– Sea?[14]
– Мисс, а Падди Кларк говорит, что Томас Кларк, ему дедушка, мисс.
– Это он сейчас так сказал?
– Да, мисс.
– Патрик Кларк!
– Я, мисс.
– Встань, чтобы все тебя видели.
Целую вечность я неуклюже выкарабкивался из-за парты.
– Томас Кларк – твой дедушка?
Я заулыбался.
– Дедушка?
– Да, мисс.
– Вот этот человек?
Мисс Уоткинс указала на Томаса Кларка. Он и вправду был похож на дедушку.
– Да, мисс.
– А где он живет?
– В Клонтарфе, мисс.
– Где-где?
– В Клонтарфе, мисс.
– Иди сюда, Патрик Кларк.
За партами стояла гробовая тишина.
Учительница ткнула указкой в надпись под головой Томаса Кларка.
– Прочти вслух, Патрик Кларк.
– Рас-рас-расстрелян англичанами третьего мая 1916 года.
– Что означает «расстрелян», Дермот Граймс, который ковыряется в носу и считает, что учительница этого не замечает?
– Убили, надо понимать, мисс.
– Совершенно верно. И может ли Томас Кларк, расстрелянный в 1916 году, жить в Клонтарфе и быть твоим дедушкой, а, Патрик Кларк?
– Да, мисс.
Я прикинулся, что внимательно рассматриваю портрет.
– Еще раз спрашиваю, Патрик Кларк: это твой дедушка?!
– Нет, мисс.
Я получил три удара по каждой руке.
Вернувшись за парту, я не смог опустить сиденье. Руки не шевелились. Джеймс О’Киф помог мне, пнув мое сиденье. Оно громко стукнуло, и я испугался, что сейчас получу от мисс Уоткинс добавки. Спрятал ладони, сев на них. Я не скрючился от боли только потому, что мисс Уоткинс не разрешала. Болело так, будто кисти рук отвалились; скоро еще их начнет жечь. Ладони потели как ненормальные. В классе ни звука. Я посмотрел на Кевина и ухмыльнулся, но зубы у меня стучали. Лиам повернулся к Кевину, ждал его взгляда, его ухмылки.
Я любил дедушку Кларка больше, чем дедушку Финнегана. Бабушки Кларк уже не было в живых.
– Бабушка на небесах, – объяснял дедушка, – прекрасно проводит время.
Когда мы навещали дедушку Кларка или он заходил к нам, мы всегда получали по полкроны. Однажды он даже приехал на велосипеде.
Раз вечером, когда по телевизору шел «Магазин и рынок»[15], я копался в ящиках комода. Нижний ящик был забит фотографиями, и стоило его открыть, как они падали на пол и рассыпались. Я собрал их в стопку. Сверху лежал портрет дедушки Кларка и бабушки Кларк. Сто лет мы не ездили к дедушке в гости.
– Пап?
– Что, сын?
– Когда мы поедем к дедушке Кларку?
Папка стал странный, как будто бы потерял что-то, потом нашел, а это оказалось совсем не нужно. Сел, вгляделся мне в лицо.