Пациент - стр. 21
Аромат нарциссов наполнял кухню. Я дотронулась до бледного лепестка.
– Лиззи любила тебе помогать, когда ты высаживал луковицы.
– Она это переросла. Думаю, она уже сто лет не прикасалась к лопате. – Нейтан набрал охапку дров из стопки у комода. – Я разожгу огонь, ты дрожишь.
– Спасибо, – улыбнулась я ему.
Он взял спички и, насвистывая, вышел за дверь.
Разве можно перерасти то, что любил когда-то в юности? Ты просто зарываешь его поглубже, как Нейтан свои луковицы, и оно ждет там, в темноте, возвращения теплых дней. Когда-то я любила путешествия, радовалась, открывая для себя новые места. Я любила рисовать, мои старые альбомы для эскизов лежали в нижнем ящике моего стола. Я не переросла все это, я просто похоронила его, у меня больше не было времени.
Позже, когда я уже дремала в постели, Нейтан пробормотал:
– Я отметил в календаре дату. Нас пригласили на новоселье в каких-то числах апреля.
– На какое новоселье?
«Что вылетело у меня из головы на этот раз?»
– Новые жильцы въезжают в Норт-Кэнонри; приглашение лежало утром на коврике у двери. Белая карточка из плотной бумаги. Я думал, ты видела.
Вот почему горел свет в тех окнах сегодня вечером – новые обитатели, должно быть, уже заселились.
– И что там было?
– Какая-то двойная фамилия, Офелия Форбс… что-то там… почтет за честь видеть вас… В таком духе. Канапе и шампанское.
Офелия. Бледное тело и запрокинутая голова. Офелия с картины Милле с раскинутыми в стороны руками и открытым ртом, в мокрой одежде, с цветами в волосах. Утопленница. Ее лицо проникло в мой сон, превращаясь в бледное лицо Лиззи, наполовину скрытое водой. Глаза дочери смотрели на меня все еще яростно. Я проснулась в ужасе, хватая ртом воздух, но мерное дыхание Нейтана меня успокоило. Я положила руку на его спину. Страсть не имеет значения; солидарность, поддержка – вот что главное в долгом браке. И верность.
– Мне повезло, – прошептала я. – Я счастливица.
Глава 5
Апрель 2017 года
Раскинутые руки и цветы оказались вещими. Офелия стояла в широко распахнутых дубовых дверях, приветствуя гостей. Большой холл позади нее был залит светом, вдоль стены красовались белые цветы. Тепло и разговоры разливались в воздухе благоухающей волной; Нейтан вскинул лицо, будто впитывая этот аромат.
– Добро пожаловать в наш дом!
Она не назвала себя, считая само собой разумеющимся, что мы сами поймем, кто здесь хозяйка, и мы, конечно, поняли. Она быстро скользнула глазами по нашим лицам и постаралась расположить нас к себе. Ее красота была холодной и отточенной, как у кинозвезды пятидесятых, вроде Грейс Келли или Типпи Хедрен – старомодный гламур в духе Хичкока. Ее свободно уложенные светлые волосы были унизаны цветами, что выглядело бы смешно на мне, но на ней смотрелось потрясающе. Она была одета в платье-футляр из сливового бархата, искрящегося золотыми переливами; в своем коричневом одеянии я почувствовала себя воробьем рядом с райской птицей.