Размер шрифта
-
+

Пациент - стр. 18

Я поставила бокалы вверх дном на сушилку и вытерла руки. Наступило то скучное время после воскресного обеда, когда мои мысли начинали бесцельно блуждать, то и дело возвращаясь к пациентам, которых я больше никогда не увижу. Прием обычно требует душевного напряжения, ведь перед тобой открывают секреты и обнажают скрытые страхи. Пациенты тебе доверяют, и ты становишься им ближе, чем большинство друзей. А потом все заканчивается. Связь обрывается. Ты уже не нужна, твоя роль исполнена, ты больше о них ничего не узнаешь.

Я убрала мясо в холодильник и захлопнула дверцу. Конечно, это хорошо. Пациенты не показываются – значит, им стало лучше. Разве не этого мы добиваемся? От тех, кто возвращается снова и снова, всякий раз замирает сердце. Ты не можешь им помочь, как бы ни старалась. Врачи их так между собой и называют: нервотрепы. Вроде Брайана с его бесконечным списком жалоб и проблемами, которые невозможно решить. Я убеждала себя выбросить Люка Лефевра из головы, ведь он больше не был моим пациентом. Ему наверняка стало лучше, и нам не суждено было увидеться.

Я стала протирать стаканы и ставить их в буфет один за другим.

– Она очень быстро его забудет. – Нейтан укоротил стебель очередного цветка и втиснул его вместе с остальными; для этой вазы их было слишком много, им требовалось больше места.

– А ты забыл бы меня, если б я исчезла?

– Лиззи молода, а молодежь сильнее. – Он не ответил на мой вопрос, вероятно, решив, что в этом нет необходимости. – Она это переживет, можешь не волноваться.

Он знал ее лучше, чем я, хотя сознавать это было больно. У учителей отпуск долгий; он проводил с дочерью больше времени в ее детстве. Он отвечал за лакомства и вылазки на природу; был веселым родителем, придумавшим игру в поиски сокровищ; ему она доверяла свои тайны; он был хорошим полицейским на фоне плохого – меня. Когда я возвращалась с работы, мне оставались только всякие мелочи – проверить домашнее задание или уложить спортивную сумку. Я наверстывала все по выходным или хотя бы пыталась это делать. Я посмотрела на фотографию, стоявшую в серебряной рамке на столе в гостиной, – Нейтан с лопатой на плече улыбался в камеру; семилетняя Лиззи, насупившись, присела на корточки в нескольких шагах от него с грязными луковицами в руках. Только папина дочка, даже тогда.

Возможно, муж был прав – она жаждала приключений и свободы. Как я могла ее в этом винить, если сама желала того же самого?

Нейтан поставил вазу в центр стола и отступил, чтобы полюбоваться на дело рук своих. Пеппер громко взвизгнул – муж наступил ему на лапу.

Страница 18