P.S. Ты мне нравишься - стр. 8

Я уже установила пальцы для первого аккорда, как дверь в мою… нашу… комнату распахнулась.

– Лили! – воскликнул Джона, вбегая в комнату и останавливаясь возле меня. – Смотри! У меня зуб шатается. – Он широко открыл рот и языком надавил на правый верхний зуб, но тот даже не шелохнулся.

– Круто, приятель!

– Ладно, пока! – Братец удалился так же быстро, как и появился.

– Дверь закрой! – крикнула я вдогонку, но Джона либо не услышал, либо просто не захотел помочь.

Я вздохнула и, встав, закрыла дверь. После чего снова сосредоточилась на видео и на гитаре.

Спустя две минуты раздался стук в дверь, и появилась мама:

– Твоя очередь разгружать посудомойку.

– Можно я сначала закончу? – спросила я, кивнув на гитару.

– Я не могу начать готовить ужин, пока занята раковина, а раковина не освободится, пока занята посудомойка.

Я хотела выбить себе еще пять минут, но, взглянув на маму, передумала. Она выглядела более уставшей, чем обычно.

– Хорошо, сейчас приду.

Я закрыла глаза и сыграла еще один аккорд, позволяя вибрации нот проникнуть в руки. Все мое тело расслабилось.

– Лили, поторопись! – позвала мама.

Тьфу ты.

На следующее утро, перед школой, я заглянула на кухню, чтобы позавтракать. Мама уже отвезла Джону и Уайата и сейчас складывала в кладовой белье после стирки. Эшли все еще собиралась – на это у нее уходили часы, – а папа сидел за кухонным столом и читал газету.

Я достала из шкафчика коробку с хлопьями, а пока насыпала их в миску, заметила кое-что на стойке и покачала головой. На бежевом граните лежала пара бус, под ними листочки, и на каждом листочке стояло по две галочки.

– Нет, – сказала я.

Папа взглянул на меня поверх газеты:

– Просто проголосуй. Это же пустяк.

– Ты всегда так говоришь, а потом превращаешь это в большое событие. Кого из друзей ты заставил проголосовать в этот раз? – спросила я, потому что без меня было уже четыре голоса.

– Голосование – это привилегия. Никто никого не заставляет. Это просто развлечение.

– В таком случае голосую за оба варианта, бусы одинаково красивы.

– Нет. Ты должна выбрать.

– Чудаки. Когда вы с мамой так странно себя ведете, то не оставляете нам никакой надежды.

Я налила в миску молоко и села за стол. Папа до сих пор держал газету перед собой, словно читал ее. На самом же деле он пытался усыпить мою бдительность. Притворялся, что соревнование было пустяком.

– Ты ведь знаешь, что мама от тебя не отстанет, пока ты не проголосуешь, – проронил он.

– Конечно, – усмехнулась я. – Все дело в маме. Просто скажи, где твои, и я проголосую за них.

– Это же обман, Лил.