Озимый цвет - стр. 41

– На мой взгляд, внутренний мир куда важнее оболочки. Возможно, если и вы смягчите свой нрав, то будете пользоваться успехом у женщин.

На лице Ино заходили желваки. Он ослабил ворот своей рубахи и, по-прежнему прожигая меня взглядом, произнес:

– Благодарю за совет, огненная, но подобных трудностей не имею. Я не знаю, как все обстоит на вашей родине, но в царстве мужская настойчивость и умение достигать поставленной цели крайне ценятся. Воспитанных людей, напротив, восхищает кротость и добродетель дам.

– Князь Ристрих, не способны подать го́лоса лишь мраморные статуи. Женщины – существа живые и полные чувств.

– Вас они переполняют.

Я пожала плечами:

– Не вижу в этом ничего дурного.

– На этом ваши претензии закончены? – решил он завершить разговор.

Я едва сдержала улыбку, готовую появиться на губах. Начиналось самое интересное. Я невозмутимо села и сложила руки на коленях. Выдержав паузу, снова повернулась к князю, готовясь к новому раунду.

– «Брак может быть расторгнут, если супругу скомпрометируют», – медленно озвучила я строку, всплывшую в памяти.

– Треокого ради, Арана! Только что вы с жаром отстаивали свое достоинство. Что здесь не так?

– Ничего не сказано о моем будущем супруге, – с готовностью пояснила я.

Князь театрально закатил глаза:

– Он мужчина, огненная!

– И? – спокойно спросила я.

– Есть вещи, заложенные природой. Вы сами поблагодарите меня, когда вниманием Вемура завладеет какая-нибудь барышня, и это избавит вас от его общества. Одной женщины недостаточно для счастья мужчины.

– Меня это не устраивает.

– Арана, мужчины не однолюбы. Нас не устраивают ограничения. Мы охотники, нуждающиеся в большом количестве пойманной дичи, чтобы быть сытыми.

– Князь Ристрих, меня не волнуют предрассудки, которые царят в Льен. Либо моя свобода и моего супруга будет одинаково ограничиваться, либо мы оба будем вольны поступать по собственному усмотрению. Другого варианта нет.

Он тяжело вздохнул:

– Вы невыносимы.

Я улыбнулась, будто услышала комплимент.

– Просто вам не приходилось сталкиваться с теми, кто может проявить несогласие.

– Думаете, это говорит о вашем уме? – скептически произнес Ристрих.

– Не считаю нужным отвечать на подобное. Темной ночи, князь. Надеюсь, к завтрашнему дню вы хорошенько все обдумаете и покажете мне совсем иной документ.

– Арана, не смешите. Если бы противоположную сторону что-то не устраивало, то пришли бы не вы, а ваш поручитель. Значит, это все – лишь ваша личная инициатива. Я волен ничего не менять.

Я досадливо поморщилась, поняв, что он уловил слабину. Наверняка он сразу обо всем догадался. Правда, князь не понимал одного: все решал вовсе не Торви.