Озеро во дворе дома - стр. 8
Утром гостиница выглядела не так зловеще, как ночью, когда два жалких плафона в длинном коридоре еле разгоняли тьму жидким светом, а двери номеров напоминали входы в склепы, набитые гробами. Осталось только войти и выбрать гроб посимпатичнее, с мягкой подстилкой, чтобы улечься и навек в нём уснуть. Утренняя тишина уже не казалось тревожной.
В туалете Лау с удовольствием умылся холодной водой и почувствовал себя бодрым, словно не было ночных приключений. Когда вернулся, обратил внимание, что на двери его номера гордо красовалась цифра «14». Он внимательно осмотрел номерок. Не похоже, что его ночью поменяли. Он прошелся по коридору, но тринадцатого номера на этом этаже не обнаружил. В этой гостинице точно не соскучишься. Лау сплюнул через плечо и решительно вошел в комнату. Он повесил мокрое полотенце сушиться и позавтракал бутербродами, которые взял с собой. После захотелось ароматного кофейку.
Лау спустился в холл гостиницы. Администраторша еще не сменилась, терла красные глаза и пыталась кое-как навести порядок на голове, которое напоминало разворошенное воронье гнездо. Щетка цеплялась за волосы, и тетка сквозь зубы тихонько ругалась. Сегодня волосы были у нее иссиня-черного цвета. Кажется, вчера она была блондинистой, или это плохое освещение? Наплевать, он уже стал привыкать к странностям этой гостиницы.
– Кипятка не найдется?
Тетка перестала драть волосы и выставила на стойку электрический чайник с водой:
– Розетка рядом с кабинетом Дериктора.
Наученный горьким опытом, он на всякий случай осмотрел холл, который за ночь не изменился и был таким же пустым. Лау поставил на табуретку чайник и включил его в розетку. Бумажка с печатью на директорском кабинете была небрежно оторвана. Лау не любил непорядок и тщательно приклеил бумажку на место. Вода в чайнике забурлила. Он налил в кружку кипяток и хотел вернуться в номер, но дорогу неожиданно перебежал фикус в большой кадке. Он споткнулся о кадку и растянулся во весь рост на полу. Горячая вода расплескалась по линолеуму. Стоп, какой линолеум? Ночью же был пол из мраморной крошки.
– Осторожнее, – взвизгнула тетка. – Осторожнее надо быть. Я фикус на ночь в угол оттаскиваю, а утром ставлю в центр холла.
Лау прикинул на глаз: кадка большая, фикус немаленький, и вес должны иметь приличный. Зачем таскать с места на место? Впрочем, не надо спрашивать, зачем тетка делает эту сизифову работу, и кто за ночь постелил линолеум на мраморную крошку. Очевидно, так распорядился покойный Дериктор. Волю умерших надо уважать. Поэтому, если нравится гостинице быть странной и пугать посетителей, – пусть будет так. Надо привыкнуть и не обращать внимания. Он вновь налил в кружку кипятка и вернулся в номер. Лау высыпал в чашку два пакетика свежемолотого кофе, и дразнящий запах арабики поплыл по комнате. Это, к сожалению, не доппио из кофемашины на работе, но в походных условиях сойдет.