Озерное чудо (сборник) - стр. 29
– О-о-о… – замахал на него руками отец. – кого городишь?! Ты с с материным братом, Ванькой Житихиным адли – пара ичиг. Тот ишо и Боженьку сует… Любят, Ильюха, у кого в кармане бреньчит. Будут побрякунчики, набегут и поплясунчики. Такую любовь покажут, что небу жарко станет…
– Не-е, батя, это не любовь. Такие поплясунчики до первой волны… Как в песне, батя. – Илья пропел:
– «Люблю тебя я до поворота, а дальше как получится…»
– Мудрён, у кого карман ядрён. Вот где счастье…
– А вот дед наш Калистрат иначе присказывал: хочешь жить счастливо, паши не лениво.
– Ишь, кого помянул, – смутился отец, вспомнив своего тятю, который сам пахал от темна до темна и другим не давал лодырничать, который гонял его, ловкача, норовящего лишний раз проехать на чужом загорбке. – Ушли, паря, старые времена, теперь такая жись… крутись, вертись… А ты чо, Фая, к печке жмешься, как неродная?! – чтобы не тянуть пустомельные басни, оберулся отец к молодухе. – Присела бы с нами за компанию.
Илья подошел к Фае, дурашливо обнял ее, лобызнул в щеку.
– Садись, моя чернявочка, пригуби рюмочку да споем, – привычно окрылив руки, затянул: – «Я бродил среди скал, я четушку искал… Огонек, огонек…»
– Да отвяжись ты! Нажрался, как свинья…
Илья целко и опасно прищурился на Фаю и отстраненно, с холодком, величая по отчеству, упредил:
– А вот так, Фаина Карловна, мужику говорить рисково. Особливо, выпимшому. Тут и до греха рукой подать. Ясно море…
Молодуха, окатив пьянчуг злым и презрительным взглядом, ушла ночевать к подруге, перед тем так осерчало хлопнула дверью, что испуганно заметался огонь в керосиновой лампе. Илья успел крикнуть ей вслед:
– Можешь, и вовсе не ворачиваться! Зад об зад, и кто дальше улетит… Ишь, волну гонит…
– Худо живешь, Илья, – укорил отец сына. – Не ценишь Фаю. Она ить вроде из немок, порядок любит, не то что наши халды деревенские. Жалеть ее надо…
Сын хотел было огрызнуться: дескать, чья бы корова мычала, твоя бы молчала. Шибко ты нашу мать жалеешь – как с войны пришел, пьешь да гоняешь… Но Илья сдержал язык – отец все же, и лишь досадливо махнул рукой в сторону двери:
– Пусть идет. Ишь, сера, что свинья, а зла, как змея…
– Ты, паря, пошто так про жену-то?! – возмутился отец.
– Вобла вяленая…
– Видели, поди, очи, что брали к ночи.
– Не лежит душа…
– Ничо-о, полюби – через год понравится. Пригожая жена, паря, тоже лишняя сухота.
– Вот ты мне, батя, скажи, отчего так? Девушки хороши – медовые пирожки, но откуль злые жены берутся?
– Баламут ты, Ильюха. Тебе, дурню, подфартило, хозяйку в избу привел, а ты не ценишь свое счастье.