Озаренный Солнцем - стр. 45

Все усиливающийся ветер раскачивал летающий город, а разговор двигался дальше, и в нем упомянули некий вечный вихрь. Насколько Скиталец понял, это буря, которая всегда свирепствует на закате, во многом похожая на Великую бурю его родины. Значит, догадка верна: плотный облачный слой – последствие заката, сопровождающегося невероятной силы погодным катаклизмом.

Выходит, всю планету можно разделить на пять зон. Первая – та, где он побывал, где отраженный солнечный свет питает растения. Вторая – вечная пелена облаков, где то и дело льет дождь. Третья – вихрь на закате, где с заходом солнца из-за резких изменений во влажности и давлении начинается ураган. Четвертая – перегретая поверхность под лучами солнца. И наконец, пятая – рассвет, где людей оставляют на смерть.

Как странно оказаться в мире, чьи жители не прячутся от бури, а следуют за ней по пятам, укрываясь краем ее плаща.

Как бы то ни было, Скитальцу вдруг стало стыдно за собственную грубость, за то варварство, с каким он пробивался сюда, в эту комнату. Да, он изменился и уже не придает излишнего значения соблюдению порядков и правил. Скиталец отдавал себе отчет в том, что он, подобно подростку, впервые покинувшему родной дом, нередко заходит слишком далеко в попытках самоутвердиться. Все еще восставая против себя прежнего, нередко эгоистично крушит все вокруг, как слепой чулл.

Скиталец убрал сапоги со стола, испытывая отвращение к себе. И что характерно, уже не мог списать его на обстоятельства. Не в этот раз. Поднявшись на ноги, к удивлению присутствующих, он направился к двери и вышел. Сперва в коридор, потом в тамбур, а там и вовсе наружу.

В объятия бури.

На родине Скитальца в бурю гулять не ходят. Однако он уже достаточно попутешествовал по Космеру, чтобы понимать: даже самые сильные бури на других планетах не идут ни в какое сравнение с рошарскими.

И в самом деле, здешний ветер набрасывался, но от пола не отрывал. Вода обрушивалась ливнем, но кожу смыть не грозила. Молнии сверкали в небе, но били не так часто и близко, чтобы казалось невозможным избежать их смертоносного прикосновения. Да, Скиталец предпочел бы, чтобы на нем было что-то посерьезнее лохмотьев, украденных на пещерной планете, где он находился до прибытия сюда. Лохмотья согревали плохо. Впрочем, терзавший его холод по большей части шел изнутри, а не снаружи.

Скиталец зашагал по жалкой улочке. Подошвы скользили по мокрому металлу. Хоть сапоги пока не разваливаются. За время странствий он твердо выучил: можно сэкономить на рубашке, но только не на обуви. Скиталец продвигался в направлении края города, но медленно – приходилось дожидаться, когда очередная молния подсветит путь.