Овертайм. Любимая для капитана - стр. 46
– Со мной, Анастасия Игоревна, лучше нежно и ласково.
– Да идите Вы! – так и хотелось его поколотить. – Упрямый осел!
– О, как Вы заговорили. Узнаю породу!
– Таранов, мой дядя спонсор команды, и либо Вы начинаете относиться к нему уважительно, либо говорите мне правду!
– Я к нему уважительно?
– Да, Вы! Он заслуживает уважения.
– А может мне его еще и в задницу поцеловать?
– Идиот! – дальше сдерживаться не хватило сил. Настю трясло от злости. – Самонадеянный индюк!
– Знаешь, что… – Андрей злобно оскалился. Так и хотелось высказать ей в глаза все, что он думает о прекрасном семействе Барских. А еще лучше – повернуть нахалку лицом к стене и хорошенько отыметь, чтобы не смела больше выводить его из себя. Последняя мысль мгновенно отозвалась приятным нытьем пониже талии. Проклиная собственное тело, мужчина повернулся к выходу. Пришла пора сматывать удочки. – Идиот едет домой. Приятно было пообщаться.
Бежать за ним Настя и не подумала, слишком много чести, а вот Иван Гагарин, с удивленным видом замерший на пороге раздевалки, сейчас с удовольствием вернул бы друга, и еще раз насладился бы его схваткой с симпатичным пресс-секретарем.
– Анастасия Игоревна, браво! – веселая улыбка играла на лице вратаря. – Даже мне так разозлить Андрюху не всегда удается. Хоть бы не прибил сейчас кого…
– Да я бы и сама не прочь кого-нибудь убить.
– А случилось-то что?
Настя призадумалась, стоило ли открывать постороннему предмет недавнего спора с капитаном. Женское чутье и нюх журналиста дружно подсказали «Стоит!».
– Я в очередной раз пыталась узнать причину его нелюбви к моему дяде.
– И что, не сказал? – от веселья на лице вратаря не осталось и следа.
– Нет.
– И за это Вы его так ласково обозвали?
– К сожалению, да… Я редко выхожу из себя, но с ним…
– У него на вас, похоже, такая же реакция… – мужчина задумчиво почесал затылок. – Но с Андреем Вы зря так…
– А как надо было? – со вздохом спросила Настя.
Иван посмотрел на часы, пару секунд подумал и решился.
– Пойдемте в кафе. Кажется, лучше Вам кое-что знать.
Маленький Фиат, лихо маневрируя в плотном потоке автомобилей, несся по проспекту. Женщина за рулем нервно кусала губы, ругая себя и знакомого мужчину. Она все жала и жала на газ, нарушая правила. На правила сегодня было плевать.
– Псих, идиот… Дон Кихот недоделанный… Нет, я тебе все выскажу…
Она многое могла бы ему сказать. И о глупом упрямстве, и об отчаянном благородстве, и о том, как ей стыдно за свои слова. Досадно, сгоряча, и как сильно она промахнулась с выводами.
А кто бы не промахнулся? Дядюшка не переставал удивлять. Опуститься до грязного ультиматума – это уже чересчур. В своем стремлении владеть всем, что пожелает, он дошел до абсурда. Как можно было, получив отказ Таранова, пригрозить продать лучшего друга аж на Дальний Восток, подальше от беременной жены и двух маленьких дочек? Какой цинизм! И это ее дядя.