Отыграть назад - стр. 5

— Ну ты и сука, — их начальник заскрежетал зубами. – Хорошо. Хочешь знать? Я расскажу.

3. 2.

Маша.

Поезд привычно стучал колесами и ритмично покачивался вперед-назад. Гремел, скрипел и сопел плацкартный вагон, в котором для меня нашелся единственный оставшийся билет на верхней полке. Позвякивали ложки в стальных подстаканниках. Я не спала, пялясь в багажную полку над своей головой, или смотрела за окно, и мне навстречу проносились черные дома и леса, а сейчас, на станции, меня слепил яркий свет фонарей.

Ехать до Москвы оставалось три часа. Подложив ладонь под щеку, я водила пальцами по едва приметным шрамам на запястье. Еще одно мое напоминание, которое навсегда останется со мной.

Я не ожидала, что услышанное от фсбшника изменит мое мнение, и я соглашусь вернуться, но это случилось. Правда, совсем не так, как, вероятно, ожидал сам фсбшник, но об этом он никогда не узнает.

Шесть дней прошло с того момента, как я покинула загородный дом Громова, спрятав фальшивый паспорт во внутреннем кармане куртки. Шесть дней, как он прочитал записку. И вот я возвращаюсь назад.

Это просто сумасшествие.

Но одно дело – блефовать перед сотрудниками Министерства Добрых Дел, а совсем другое – врать самой себе. Конечно, я их боялась. И тюрьмы боялась, и за маму боялась, и за себя. Я даже за Громова испугалась...

И знала, что вариантов, на самом деле, у меня нет. Не вернуться я не смогу, иначе они действительно упекут меня далеко и надолго.

Но, по крайней мере, мой блеф частично сработал, и они рассказали мне, почему хотят, чтобы я вернулась.

Каким же это оказалось безумием.

И, самое главное, как они представляют себе это? Я звоню в дверь, Громов открывает, я падаю в его объятия, мы целуемся?!

Он должен меня сейчас ненавидеть. Ведь он организовал ради меня убийство Зимы, а я сбежала. Я не верила в счастливые совпадения и не верила в то, что смерть бандита была роковой случайностью. В конце концов, Громов обещал обо всем позаботиться, и, очевидно, он это сделал.

А я, неблагодарная дрянь, ушла.

Я застонала и зарылась лицом в подушку. Мерный стук колес не успокаивал, а раздражал, мешая заснуть, и вместо сна мне приходилось заниматься самобичеванием.

Я его бросила. Он ради меня ввязался в очередную войну между группировками, а я его бросила.

Но ради меня ли?.. Ради меня или ради удовлетворения своего эго? Ради своего желания показать, чья я девочка? Они же обожали это делать. Клеймить своих баб. Ставить на них штамп собственности.

Черт, Маша.

Мне было больно, и я была к нему несправедлива. Я зажмурилась и поспешно провела ладонью по глазам. Хотелось накрыться с головой одеялом и просто исчезнуть. Раствориться. Перенестись куда-нибудь за тысячу километров отсюда, где меня никто не знает и где нет ни ФСБ, ни Громова, ни бандитов. Никого.