Ответы - стр. 8
– Да ладно тебе, – миролюбиво сказал Учитель и улыбнулся. – Ты прекрасно знаешь, что его вины там нет.
– Невиновных не бывает, – буркнул Ваня. – Я вот сам себе удивляюсь, что до сих пор тут. Вон один недавно домой решил вернуться, слышал? Заметят же его уход, двадцать первый век на дворе, никуда не спрятаться. Видеокамеры уже чуть ли не в трусы встроены.
– Да никто не поверит, – равнодушно махнул рукой Учитель и махом допил пиво. – Раньше, особенно когда начали выкладывать материалы, еще опасались. А сейчас если хочешь спрятаться – стань на самое видное место, и никто не поверит. По телевизору сплошные разоблачения пришельцев, сверхлюдей и подобное.
Иван лишь пожал плечами и тоже финишировал в пивном забеге.
– Слушай, – сказал он, оторвав травинку и сунув в рот. – Тебе надо было сделаться азиатом. Старичком таким, как один из первых прибывших. Сейчас в моде восточные мудрецы, им доверяют. Да и возраст не поймешь – шестьдесят ему лет или двести шестьдесят.
– Это только введет всех в заблуждение, Вань. Скажут – еще один старик, свою веру пропихивает. Найдутся и те, кто обвинит в разрушении устоев. Да и тот, о ком ты говоришь, просто прибыл в древний Китай и отсюда старичок-азиат. Первый, решивший остаться, – Учитель задумчиво смотрел на отражение в воде. – Он поступил разумно, чудес не показывал, помогал лишь легонько подталкивая в нужных направлениях. В духовных гораздо больше, чем в технических. Все равно, конечно, не справился, но сколько всего узнал. Все его учения ведь не о каких-то богах, а о самих людях. Все его исследования за эти многие-многие года. Да чего прикидываться, я же с ним общался и очень многое о людях почерпнул. И все мои годы лишь подтвердили его мудрость. Хоть она и китайская – а как хорошо на любую душу отражается.
– А ты вот чудесами не побрезговал, – Ваня, хмыкнув, посмотрел на Учителя.
Тот грустно улыбнулся, спустился к водной глади, зачерпнул. Вода в ладони была почти незаметна, Учитель изучал ее, при этом добродушно улыбаясь. Солнце, не жалея золота, сплетало позади Учителя светящийся нимб. Жидкость в руке потемнела, стала отдавать красным, будто кровь. Он перевернул руку, и упавшая вода нитями расползлась по реке, словно каждая ее частичка торопилась куда-то по своим делам.
– Я лишь хотел помочь, – он повернулся к Ване, без эмоций наблюдавшим за происходящим. – Не мог пройти мимо страдающих.
– Почему ты не дал никому из них таких возможностей? – спросил Иван.
– Не в них суть, – Учитель встал, поднял руку и через пару секунд на нее сел скворец. – На нашей планете все умеют тоже самое что я или ты. В своих условиях, конечно, но быстро бы освоили и земную специфику. И что нам дали эти способности? Ничего особенного. Все та же злость, только на другом уровне. И те же бессмысленные жертвы, разрушения. И лишь осознание, что все мы одно единое, что каждый из нас равный другому, помогло спастись. И именно с этой целью наши отряды путешествуют на в другие миры. На этой планете я не сразу решил остаться. Люди были только в начале своего пути, делали первые шаги, мне казалось, что помощь может и не понадобиться. Но не устоял. Что может быть прекраснее личного участия в движении жизни, в созидании? Ведь чувства, когда что-то создаешь, куда сильнее, чем от разрушений. Я уверен, что даже в разрушении человек видит созидание.