Ответ Империи - стр. 92
Виктор посмотрел на себя в зеркало.
«Нет. Какая Агата Кристи в Брянске?»
– Я заварила чай с мятой. Ее здесь выращивают дачники. Конечно, можно взять и в гастрономе, но так мне показалось как-то более непосредственным. А вообще на дачах стали меньше выращивать продуктов. Больше цветы, специи или что-то экзотическое… Разве что для того, чтобы поесть что-то свежее с грядки.
Сон, черт возьми, какой-то странный сон, думал Виктор. Может, это он вспомнил то, что было перед переходом, когда спал? Но как тогда отделить воспоминания от сновидений? Допустим, это все воспоминания. Тогда ясно одно: направил его сюда явно не этот мужик, как его… Ринер. Но полагал, что направят. А вот с царапиной тогда – точно он. И что это? Яд замедленного действия или инфекция, чтобы заставить что-то сделать за противоядие? Но тогда кто-то должен сообщить условия, а время идет, и никто на связь не вышел. Вариант второй: хотели ликвидировать, как человека, который узнал слишком много, но обломилось. То ли яд не попал, то ли этот Ринер просто шизанутый и вообразил, будто вводит яд. Ладно, пока ничего не происходит, не будем себя накручивать. Что еще? Он что-то говорил после этого. Почему не запомнилось? А-а, вот еще интересный вариантик: введение в транс химпрепаратами, затем внушил, чтобы все забылось. А теперь, значит, всплыло. Не так паршиво, как второе и первое. Будем надеяться.
Виктор так ушел в свои мысли, что, прощаясь с Ингой, машинально чмокнул ее в щеку. Инга от неожиданности вскинула брови, но смущения не показала.
Ясное утро обдало Виктора неожиданным холодом; на сонном одеяле травы на газонах серебрилась свежая роса. Вымытый ключевой водой свежего ветерка купол неба тонким шрамом прямо вдоль проспекта Ленина пересекал инверсионный след самолета, люминесцентно-голубой над стройной, устремившейся ввысь стелой на площади Партизан и розовато-белый, как крем на пирожном, – над раскрытой книгой гостиницы «Брянск». В прозрачном воздухе, словно горчинка в бокале «Саян», был растворен все тот же легкий запах сжигаемой листвы, знакомый с детства неистребимый аромат нашей городской осени.
Над сквериком у угловых домов Виктору бросилась в глаза растяжка: «Агата Кристи» в Брянске».
«Только вспоминал… Правда, не ту. Интересно, что они сейчас и здесь поют? «Последний подвиг Евы Браун»? Или, наоборот, что-то созвучное духу?»
Приехал Виктор даже, пожалуй, немного рано – за полчаса до рабочего дня. Служебная дверь уже была открыта, на асфальтовой дорожке возле газона, где пламенели последние осенние цветы, стояла песочно-желтая, как американские такси, машина с широкой лиловой полосой и надписью «Милиция».