Ответ Империи - стр. 82
– Все нормально, Инга, а то на «вы» как-то… Но понимаешь, книжным рынком управляет не читатель. Им управляет покупатель.
– А какая разница между читателем и покупателем?
– Сейчас поясню. Допустим, среди читателей есть группа, меньшинство, которым нравятся романы про каких-нибудь отморозков, выживших после ядерной катастрофы…
– Прости, я не поняла. Что такое отморозок?
– Ну, это… местное выражение, северное, мне доводилось в командировки на Север ездить… В общем, это человек с отмороженной головой, сумасшедший.
– Интересное выражение. Я раньше не слышала.
– Короче, вот эта группа читателей небольшая, но тратит очень много денег на такие книги.
– Зачем им такие книги? Это субкультура гопников.
«Почему только гопников? Это просто развлекательное чтиво, – хотел сказать Виктор, но, подумав, отнес это на счет характерного для некоторых жителей советской Прибалтики желания при удобном случае подчеркнуть превосходство в культуре. – Может, из-за этого она и с мужиками не сошлась. Не это сейчас главное».
– Ну… допустим, делать больше нечего, и денег много… А другие читают, скажем, Толстого, их большинство, но они берут мало книг, экономят деньги. Поэтому издатели выпускают то, что даст больше прибыли – не будут же они разоряться, верно? – то есть книги, как ты говоришь, для гопников. И другие будут приходить в книжный и видеть литературу для гопников, и в конце концов ее и будут читать. Более того, и писать будут только для гопников, потому что это печатают. Так что вкусы навязывает та часть читателей, у кого деньги, а не большинство.
– Я одного не понимаю – как это гопники могут быть состоятельной элитой общества?
– Я тоже не понимаю как, но понимаю, что могут.
– Ну, положим… А цензура худсоветов лучше? С их вечной симуляцией авторитетности, с дутыми иерархиями, регалиями и статусами, которые они сами себе придумывают, чтобы решать, кого им в свой круг пустить, а кого нет? Да и какой от них толк? Масскульт все равно гоняют по сети и читают с экрана, это не антисоветчина. Его только критики ругают.
– Гоняют, читают, но не навязывают же всем.
– То есть ты хочешь сказать, цензура – это свобода? Только не надо спрашивать: «А что ты против имеешь?» Я ничего не имею, просто мысль интересная.
– Это слишком сложно для моих опилок, как говорил Винни-Пух.
Так, беседуя, они мирно свернули с аллеи на тропу, полого спускающуюся вдоль склона оврага, устье которого в зимнее время использовали для тренировок лыжники. Сзади, со стороны спортшколы за Курганом, послышались выстрелы холостыми: допризывному контингенту продолжали показывать военно-спортивные номера.