Отверженные. Как жить в любви, когда кажется, что вы недостойны, обделены и одиноки - стр. 8
Со сломанными балками, конечно, ни о какой устойчивости говорить не приходится. С точки зрения строительства в этом не было ничего глубокомысленного. Вот только я, смотря на эти висящие на волоске доски, будто заглядывала внутрь себя.
Годами я ожидала устойчивости от сломанной личности.
Когда канавы и папы разочаровывают
В далёком детстве у меня было место, куда я уходила прятаться. Мы тогда жили в тёмно-коричневом многоквартирном доме. С нашей стороны рядом с деревьями и заброшенным теннисным кортом была бетонная канава. Не самое подходящее место для хрупкой девочки, любящей всё розовое и ненавидящей букашек. Однако, стоило мне один раз отважиться спуститься в канаву – и оказалось, что, спрятавшись, я чувствовала себя в безопасности.
Уверена, что, доведись мне взглянуть на неё сегодня со взрослой точки зрения, я не увидела бы ничего, кроме грязного водостока. Но, будучи маленькой девочкой, я любила это место, где можно было стать невидимой для всех. Люди проходили мимо, даже не догадываясь обо мне. А я, хотя и слышала каждое их слово, едва ли обращала внимание. Всё это было не более, чем белый шум.
Малыши дерутся за игрушки. Женщины распускают сплетни – как пушинки с одуванчика сдувают. А девочки-подростки заигрывают с парнями, которые несут всякие глупости.
Как только не кружится жизнь там, за канавой. Я же оставалась спокойна и безучастна. Я была наблюдателем, а не действующим лицом. Мне нравилось это ощущение, что все в жизни может происходить вокруг меня, но не со мной.
Мой мирок, ограниченный склонами этой канавы, был предсказуем – а потому казался надёжным и безопасным. Никто ни разу сюда не заглядывал и не хотел ко мне присоединиться. Вероятно, эта канава предназначалась для стока дождевой воды, однако в тот год в ней было сухо. Зачастую я приносила что-нибудь из своих детских сокровищ и аккуратненько раскладывала их здесь, наслаждаясь осознанием того, что могу хозяйничать в своём мирке.
Если что-то и могло измениться – так только по моей воле.
Странным образом, мне казалось, что, пока меня не видно, жизнь под контролем и я в безопасности. Пугающие перспективы, как дома, здесь меня не коснутся. Но нельзя же было сидеть в канаве постоянно. Всё равно каждый день приходилось возвращаться домой. А там, в коричневом многоквартирном доме, всё было так непредсказуемо.
Я не могла контролировать события вокруг меня, но они изрядным образом на меня влияли. Теперь я знаю, что у отца были проблемы и трудности, которых мне, ребёнку, было не понять. Но тогда я думала, что он просто ужасно не рад, если я дома. А значит, проблема во мне.