Отвергнутая. Игрушка для Альф - стр. 16

— Ты должен был мне сказать! — доносится отчаянный крик мамы. — А не скрывать! Я ведь доверилась тебе, думала, что ты никогда меня не обманешь! Я должна была заподозрить что-то неладное! Должна! Саймон!

— Как любят говорить умные люди, — шепчет Верховный Жрец и смахивает слезу с моей щеки, — исправить можно все кроме смерти.

— Они мне помогут? — медленно выдыхаю

— Разве они смогут отказать такой сладкой ягодке? Ты их очаровала, Тина. Ты дочь своей матери. Ты можешь воспользоваться ситуацией.

Поджимаю губы. Стоит ли моя гордость смерти отца? Если я сейчас могу продлить его жизнь, в которой он проживет долгие счастливые годы с моей мамой-зверюгой, то я должна рискнуть, пусть мне страшно и стыдно.

— Если вы смогли однажды моей маме стереть память, то и меня сможете от нее избавить?

— А ты уже рвешься в Жрицы Затмения? — Жрец вскидывает бровь. — Посмотрим, Тина, как завяжутся узелки твоей судьбы.

Опять кашель. Громкий, лающий и надрывный. Жрец подхватывает с пола пустую склянку из-под микстуры, облизывает горлышко и недовольно причмокивает:

— Да она испорчена, — хмурится. — Городские лекари любят обманывать.

— Я готова… — шепчу я и хватаю Жреца за его широкий рукав белого балахона, когда до меня доносится тихие причитания мамы, что это она виновата. — Пусть будет рыжим волком, чем мертвецом.

И вновь прорываемся сквозь тени, и опять меня хлещут ветки по лицу, царапают колючки, но затем под босыми ногами чувствую не мягкий мох, а прохладные камни. Мостовая? Вскрикиваю, когда падаю на колени. Больно.

— Сладкая ягодка пришла просить аудиенции с Альфами Северных Лесов! — кричит Верховный Жрец позади меня, а я в тихой панике смотрю на запертые высокие ворота. — Ой, простите, Тинара дочь Саймона, рыжего пекаря из Альрана, явилась! И без пирожных! А мы все так на них надеялись!

Ничего не происходит, и я хочу убежать в ночь, когда Верховный Жрец вскидывает лицо и воет. Слова, видимо, здесь не в чести. Неуклюже встаю, отряхиваю подол, оглядываюсь по сторонам и ничего не вижу кроме мостовой, что ведет к воротам. Ночь, сизый туман, в котором растворяются каменные стены и круглая белая луна над головой.

Ежусь и закусываю губы, когда Верховному Жрецу отвечает двойной надменный вой, в котором я узнаю Эрвина и Анрея.

Они готовы к аудиенции со Сладкой Ягодкой.

Они выслушают ее, пусть разочарованы тем, что пирожных не будет.

И ждут они меня в купальне.

***

Анрей

Эрвин

Тинара

Саймон, отец Тинары

Гриза, мать Тинары

8. Глава 8. Ягодка согласна?

Вода в круглой купальне молочно-белая, и над ней парит пар. Анрей и Эрвин расположились друг напротив друга, закинув руки на бортик из гладкого светло-серого камня. Вода им по грудь, и я очень рада тому, что он непрозрачная, а ведь могла быть, и мне остается смущаться только из-за широких мускулистых плеч и очень выразительных грудных мышц.