Оттепель не наступит - стр. 37
Ну, этого следовало ожидать. Когда все разошлись, Аноре провёл руками по аккуратно зачёсанным волосам и спокойно спросил:
– Кто такой Эрик Трульс?
Я снял очки и потёр переносицу. Макс заговорил:
– Это пьяница, не стоящий внимания. Но он дал нам информацию.
– Поэтому вы его избили?
– Мы его и пальцем не тронули, – сказал я. – Это ложь.
– Но вы допустили, что о вас в разгар общественного недовольства полицией написали подобную статью. Вы до сих пор не научились искать управу на журналистов?
– Виноваты. Исправимся, – отчеканил напарник.
– Надеюсь на это. Устраните проблему. Если надо, арестуйте журналистку. Вы свободны.
Удивительно, но отделались малой кровью. Через несколько минут мы с Максом уже спускались на лифте к снегоходу.
– И даже никаких вычетов из зарплаты, – сказал я. – А ещё очень странно, что президент не разрешает разгоны.
Макс хохотнул.
– Аноре не сказал самое главное: скоро выборы. А разгон демонстрации дронами не то, чтобы повышает очки в глазах общественности.
– Ага, зато голод, безработица и вечная рыба на завтрак очень уж повышают.
– Тебе-то чего жаловаться? Что-то не замечал, чтобы ты одной рыбой питался.
Я пожал плечами.
– Никаких жалоб. Констатирую факты.
Мы вышли из Департамента и быстро пересекли площадь. Темзы не было видно. Кто-то из прохожих стал улюлюкать. Я на всякий случай надел капюшон, и в тот самый момент под ноги приземлилась бесформенная красная клякса. Я инстинктивно отпрыгнул, но несколько капель всё равно попали на брюки и ботинки.
– Чёрт! – выругался я.
– Это кровь наших детей! – отчётливо послышался голос из толпы.
– Она на ваших руках! – добавил кто–то.
Мы переглянулись с Максом и быстро зашагали к парковке. Идея не разгонять бунтующих нравилась мне всё меньше. Судя по выражению лица напарника, ему тоже.
Мы поспешили сесть и скорее убраться. Через лобовое стекло я видел лица людей, скандирующих лозунги. Они нас ненавидели. Каждый из них смотрел на меня так, словно это я похитил детей.
И от этого во мне укрепилась злость на Аноре.
«Я бы всё отдал, чтобы найти их живыми и невредимыми, – пронеслась в голове мысль, – или, если дела плохи, найти мразь, которая их похитила».
– Кажется, у нас проблемы, – констатировал Макс, заводя мотор.
Я промолчал, и тяжелая тишина висела над нами до самых теплиц. Слова были излишни: мы оба понимали, что дело дрянь. А ещё стало ясно, как белый день: разгон действительно не нужен. Это только ещё сильнее распалит пламя.
До западных теплиц путь лежал через самые неблагополучные кварталы города. Тут никогда не бывало пробок, потому что у местных попросту не хватало средств даже на еду, не говоря о транспорте. Очень скоро небоскрёбы из стекла сменились на уродливые серые бетонные коробки, а за ними замаячили деревянные домики работников теплиц. Этот район назвали Кенией, по имени страны, на территории которой когда-то появился Джаро. Логики в названиях не было, говорят, предки тянули жребий.