Оттепель 60-х - стр. 13
На следующий день, когда ажиотаж в штабе прошёл, к Гольдбергу подошёл солдат и, неприязненно глядя в глаза, произнёс:
– Я говорить с тобой хочу. – Гольдберг с любопытством обратил на него взор.
– Вчера, когда я был дневальным по штабу, – продолжил солдат, – ты небрежно обратился со мной, а ведь ты молодой солдат.
– Не помню, честное слово, не помню. Когда это было? – искренне изумился Гольдберг. Солдат напомнил. Гольдбергу стало неудобно: – Слушай, брат, ты, пожалуйста, извини меня, я в такой был запарке, что действительно мог и толкнуть кого угодно, и нахамить.
Солдат задумался и, с трудом преодолев гнев, выдохнул: – Да ладно.
На этом инцидент заглох, но Гольдберг неожиданно вспомнил «поджарого» солдата, который когда-то его тоже обидел.
Младший сержант Митин
Капитан Котлов солдатам:
– Я в Монголии семь лет не читал литературы, не слушал радио, не видел женщин -
и то не отупел.
Как молодой солдат, я их всех – Митиных, Ивановых, Сидоровых и других – сначала путал. Все они были для меня просто старослужащими – грубыми и наглыми служаками. И лишь со временем я научился разбираться в окружающих меня солдатах. Как ни странно, оказалось, что каждый из них занимает своё место, что у каждого есть свои «козыри» и недостатки, согласно которым они расставлены в нашем едином солдатском строю.
Меня впервые отпустили за пределы части не по «увольнительной», а по «маршрутному листу» конкретно на почту в сопровождении двух старослужащих, которым надо было туда же. Сейчас они шагали впереди. Город сиял, освещённый фонарями, а я в нём выглядел жалким человечком, случайно оказавшимся на свободе. Я всё ещё продолжал робко приглядываться ко всему вокруг, как и в казарме, а не смотреть уверенно смелым взглядом на окружающее. Именно так бывает в первое время службы. Между тем мои «начальники» – старослужащие (младший сержант и рядовой), шагали весьма устремлено, увлечённые разговором. Я и не пытался вклиниться в их беседу – чего доброго обидятся. «В армии вообще какие-то странно-озлобленные люди», – пришёл к выводу я в последнее время. А сейчас впереди я вдруг увидел офицера. « Надо же отдавать честь, – мелькнуло в сознании. – А с другой стороны, мне-то что волноваться? Буду поступать так, как мои спутники», – решил я.
А старослужащие между тем шли и шли, пригнувшись и скукожившись от холода и ветра, и говорили-говорили, увлечённые темой. « Не отдадут… неужели не отдадут честь? Смелые, однако, ребята», – подумал я. И они не отдали её, эту «честь» офицеру. И я, естественно, последовал их примеру и даже, признаюсь, начал восхищаться «героизмом» своих спутников-солдат. Как вдруг из-за спины у меня раздался голос: « А ну-ка, вернитесь сюда, товарищи солдаты!» Но мы идём, «не слышим».