Оттенки серого - стр. 23

Я согласился и, подумав, спросил:

– А нельзя ли еще вглядеться в лаймовый?

– Валяй.

Вновь нахлынуло то самое необычное ощущение, и я поделился с Трэвисом, что собираюсь жениться на одной из Марена.

– На которой именно?

– Констанс.

– Никогда не слышал.

– Сколько можно ждать! – воскликнула зеленая, когда я появился с чаем. – Что ты там делал? Трепался с кем-нибудь, как распоследний серый?

– Нет, мэм.

– А печенье? Где мое печенье?

– Печенья нет, мэм. Даже самого завалящего.

– Хмм, – промычала она так, будто ей нанесли величайшее оскорбление. – Тогда еще стакан, парень, для моего мужа.

Я поглядел на зеленого. До этого момента он не выражал желания выпить чаю.

– Неплохая мысль, – одобрил он. – И с молоком…

– Он не пойдет, – вмешался мой отец, не отрываясь от «Спектра».

– Да ничего страшного, – сказал я, думая о Трэвисе и лаймовом, – я схожу.

– Нет, – повторил отец с нажимом, – ты не пойдешь.

Зеленые недоверчиво уставились на нас.

– Прошу прощения, – сказал зеленый с нервным смешком. – Мне на секунду показалось, что вы велели ему не идти…

– Именно так, – ровным голосом ответил отец, по-прежнему глядя в газету.

– Почему это? – Голос зеленой женщины дрожал от праведного негодования.

– А где волшебное слово?

– Нам не нужно никакого волшебного слова.

Отцу – красному в зеленом секторе – жилось непросто. В нашем городе был неплохо представлен весь цветовой спектр, но преобладали зеленые, которые навязывали свои решения, и потому отец был лишь цветоподборщиком в отпуске: его сместили с постоянной должности и отдали ее зеленому. Но так или иначе, отец слишком много повидал в жизни, чтобы позволять помыкать собой. Раньше я с ним никогда не путешествовал и теперь с восхищением наблюдал, как он бросает вызов представителям высших цветов.

– Раз ваш сын не хочет или не может выполнить простое поручение, мы попросим желтого рассудить это дело, – угрожающе продолжил зеленый, кивая в сторону желтого. – Если, конечно, – ему внезапно подумалось, не допустил ли он смертельную ошибку, – я не имею чести разговаривать с префектом.

Отец не был префектом, а его титул старшего советника был скорее почетным, не давая реальной власти. Но у него имелось кое-что, чего не было у зеленых: буквы. Он пристально поглядел на парочку и произнес:

– Разрешите представиться: Холден Бурый, Г. X., Поч.

Только членам Хроматикологической гильдии, или Национальной цветовой гильдии, и выпускникам Смарагдского университета разрешалось ставить буквы после имен. Прочие аббревиатуры были запрещены. Зеленые беспокойно переглянулись. Дело заключалось не в самих этих буквах, а в чувстве тревоги, порождаемом ими. Существовал страх – и сами хроматикологи, думаю, искусственно раздували его, – что, если обидеть цветоподборщика, он пошлет вам вспышку цвета 332–26–85, обеспечив мгновенную закупорку сосудов. Поступать так строжайше запрещалось, но сама боязнь этого делала людей шелковыми.