Оттенки и цвета - стр. 34
– Вы меня в чем-то обвиняете?
– Совсем нет. Разве только в том, что вы были не достаточно гостеприимны с нашим гостем.
– Помилуйте, дорогая, это в его карманах лежат мои четыреста фунтов, а не наоборот.
– Так вот, я хочу, чтобы они там и остались. Надеюсь, вы понимаете, что дело вовсе не в деньгах. Я лишь хочу показать, что в этом доме могут быть гостеприимными до конца.
Эмили медленно повернула голову и опустила глаза на Джефри. Таким голосом, каким она произнесла следующую фразу, обыкновенно, говорят о чем-то близком сердцу:
– Какую карту вы бы хотели получить, Мистер Оуэн?
Ответа не последовало, что, впрочем, было логичным для того состояния, в котором находился противник сэра Уолша. Молодой человек, очевидно, так до конца и не понял, что же происходит. Он остановил свой взгляд на лице женщины и больше не позволял себе даже моргнуть.
Ему было знакомо это лицо, он видел его сегодня утром, как только приехал. Но только тогда оно было бледным, хотя не менее прекрасным чем сейчас. В эту минуту теплый свет свечей осыпал его золотом и оставил два маленьких, мерцающих огонька вместо глаз. Оно улыбалось ему, улыбалось еле заметным изгибом губ. В эти уста господь вложил частичку божества. Они порождали лишь одно желание: желание прикоснуться, прижаться к ним неистово и никогда больше их не терять.
Однако, ни одна из эмоций, скопившихся внутри мужского тела, не покинула тех пределов, в которых была рождена и только пристальный взгляд стирал оттенок безразличия. Эмили пришлось повторить вопрос.
– А вы волшебница? – внезапно прозвучало в ответ.
– А это имеет значение?
– Если вы исполняете желания, то у меня есть одно, более существенное, чем выбор какой-то там карты.
– С ним вы можете обратиться к господину Оуэну, вашему дяде, он самый известный местный волшебник. Я лишь только учусь. Пока на картах. Итак?
Молодой человек неохотно оторвался от очаровательного личика.
– Десять треф, – заказал он, хотя, на самом деле, карты волновали его сейчас меньше всего. Глаза неудержимо тянулись вверх, к магическим чертам неизвестного образа. Казалось, на это совершенство можно смотреть бесконечно. Оно обладало каким-то колдовством. Очень скоро пришла мысль, что чем больше смотришь на него, тем труднее отвести взгляд.
Эмили что-то говорила, но молодой человек слышал только сладкую мелодию, ублажающую слух и сердце. Грудь наливалась трепетными чувствами. Их ему удавалось скрыть, а вот горящие глаза… Впрочем, здесь его выручали свечи, зажигающие глаза всем, кого касался их свет.
– … и ничего другого. Прошу вас, сэр Уолш, – до слуха долетели последние женские слова.