Отшельники с острова Огненный - стр. 14

Впрочем, любой здравомыслящий человек со мной согласится в том, что такое положение – это замедленное уничтожение естественных физиологических потребностей мужчин и женщин. Лишение их на долгие годы радости от общения с противоположным полом – это пытка. А кто не согласен, пусть попробует! Ну ладно, я пошутил. А то сейчас начнётся: не надо было нарушать закон, тогда бы не пришлось плакаться в жилетку. Доводы, приводы, факты и аргументы. Умный человек подтвердит такой факт, что у нас в России намного легче попасть в тюрьму, чем на концерт Аллы Пугачёвой. И для этого иногда достаточно устроить любительский бокс с каким-нибудь наглецом или поссать за углом, смирившись с бесполезностью поисков жизненно необходимого помещения.

«Мои мысли, мои скакуны», и они ускакали по просторам прерий советско-российской действительности, ковбой из меня неопытный, и это родео не для моих мозгов. Я выпал из седла, и чтобы не было так мучительно больно, снова вернулся к сладострастным мечтам. «Женщины! Как я люблю вас, наши женщины! Вы жизнь и счастье, наши женщины, приносите порой. И ваше нежное шуршанье…», – перефразировал я одну из песен времён молодости (рано же я в старики записался!) «Ах, вернисаж, какой пассаж!» Такой наигранный, бодряческий тон мне показался совсем неуместен. К этой ситуации, вызывающей во мне какую-то боль утраты и ностальгию, больше подходит один прекрасный отрывок из оперы «Юнона и Авось» на стихи Андрея Вознесенского:

Действительно, свою любимую мне никогда не увидеть. И это – факт бесспорный. Лучше бы спасаться от каннибалов. Всё-таки имелся бы шанс снова увидеть даму моего сердца или печени. (А кто может дать гарантию, что именно сердца? Мне такую гарантию выдало само сердце, а оно никогда не ошибается). Но чтобы совсем не лишиться прекрасных эмоций и радости от любви, приходится в воображении рисовать возвышенно-эротические картины. От мастерства зависят и ощущения. Некоторые ловят «приход» от порнографии. Я подобные состояния умышленно фиксирую жаргонными словами. А у многих запросы гораздо выше.

Внезапно нашу сексуальную «оргию» нарушили визитёры: в камеру вошли два зека. «Здорово, бродяги!» – поприветствовали они нас и спросили: «В чём нуждаетесь, мужики?» «Кризис с чифиром, – раздался глуховатый голос, – да и с куревом труба» «Ясненько», – подвёл один из вошедших, а затем последовал вопрос: «А откуда вы прибыли?» «В основном, с мехренлага (так в сталинские времена окрестили архангельские лагеря) и ещё к основному косяку прибилось несколько человек с других управлений. Также вновь осуждённые в Вологде и Череповце» «Кто-нибудь раньше бывал на Пятаке?» – поинтересовался один из гостей. «Человек пять в разное время вкусили счастья личного знакомства, а двое идут с больницы», – я внёс ясность и в этот вопрос. «Тогда нет смысла объяснять положение на зоне: они картину обрисуют». «В общих чертах мы уже в курсе, – продолжил я разговор с ними, – зона воровская, а отсюда вытекает, что беспредела и махновщины нет, да и менты не лютуют так, как это было раньше». «День и ночь, по сравнению с тем, что было», – согласился со мной один из вошедших, высокий парень.