Отшельник. Рассказы - стр. 7
Когда его приход лишь только обозначался серостью воздуха, Сабир Каримович выползал из своей палатки и шел на прогулку. Он изрядно похудел, кожа привыкла к загару и с каждым днем все больше темнела и высыхала. Приходилось прятаться в рубашку с длинными рукавами, под кепку повязывать платок, концы которого прикрывали шею и уши. Но и через ткань солнце добиралось до кожи, хоть, как восточный человек, Сабир Каримович был от природы смугл.
Умид-ака, уходя в кишлак, оставил ему свой чапан6, курпачу7, кое-что из кухонной утвари.
– Перебирайся в мою мазанку, – предложил он, – там тебе будет лучше. Здесь пропадешь!
Сабир упорствовал в своем стремлении быть самостоятельным:
– Не пропаду! Но спасибо! Если что, переберусь.
– Буду Ухтама присылать. Продукты привезет, так, узнать, как ты…
Старый пастух не на шутку беспокоился о здоровье горожанина. Не понимает он, что такое пустыня летом. Ведь как они с женой думали: поживет месяц-другой, помыкается в песках, да уедет. Ан, нет! Настырный! И ведь даже не говорит, зачем ему это нужно? До каких пор намерен жить здесь?
– Сабир, – пастух на прощание решил сказать, что думает о его затее, – я понимаю, что для тебя пришло время переосмыслить жизнь. Вижу, что так это, хоть ты и не рассказываешь о ней. Но послушай старика: изменить жизнь можно разными способами. И в привычной для себя обстановке ее можно сделать другой – такой, как ты хочешь. Совсем необязательно бежать на край света! – Сабир Каримович хотел возразить, но Умид-ака остановил его: – Знаю, знаю, хочешь быть свободным и своим бегством в пустыню ты заявил о том, что можешь делать, что хочешь. Но подумай сам: всю свою жизнь человек живет в обществе, даже один он все равно в обществе – так мы устроены. Мы живем, как отара овец или стадо верблюдов – тянемся друг к другу, хоть и думаем о себе иначе, вот, как ты, например. Отдельно каждый человек слаб. Если живет один, то ему нужна помощь и внимание других, как тем отшельникам, о которых мы с тобой рассуждали. Ты решил стать отшельником. Что ж, твое право! Но ведь другие люди о тебе беспокоятся – я, жена твоя, сын, дочка. Не могут они взять и забыть о тебе! – Умид-ака замолчал. И так много слов сказал, не услышит их Сабир. Но хоть одно, да и запомнит. Пусть тут в одиночестве и подумает. Умный человек, образумится в конце концов.
Солнце поднялось над горизонтом. Жаворонки, притихшие было перед появлением светила, заголосили на всю округу – приветствуют! И он поднял руки к небу, закричал: «Ого-го!» Когда и где он мог позволить себе кричать во весь голос? Только здесь! В городе его бы осудили, кто шикнул бы, кто подумал, что с ума сошел. А он просто кричит, вторя птицам, как они, встречая солнце. Но день начался! Пора до своего убежища, еду готовить, за водой сходить к колодцу Умида.