Отщепенец - стр. 10
Пора бы привыкнуть, вздохнул Бреслау. Он знал, что не привыкнет. Знал, что не даст и тени эмоций прорваться наружу, оставаясь для всех железным Тираном, бесчувственным сукиным сыном с клыками до пояса. Прозвище, полученное много лет назад во время разбора инцидента с яхтой «Цаган-Сара», оказалось на удивление живучим. Приросло намертво, не оторвать. Живучее – намертво? Парадокс, и тем не менее, дело обстояло именно так.
Снятся ли экспертам кошмары, подумал он. Наверное, снятся.
– Как проявил себя антис?
– Предполагаемый антис, – поправил аналитик. – Как антис – никак.
– А как кто?!
Впервые аналитик замялся, не сумев сразу сформулировать ответ.
– На фоне массированной флуктуативной атаки не удалось установить, какой из атакующих объектов ответственен за то или иное энергетическое воздействие…
– То есть?! Вы хотите сказать, что все воздействия были однотипными?! И вы не можете идентифицировать их источники?
– Пока не можем, – уточнил аналитик. – Наши специалисты над этим работают. Но по существу вы правы.
– И эти воздействия, – вмешался эксперт; он не спрашивал, он утверждал, – были характерными для атакующих флуктуаций, но спорными для антиса.
– Да, – признал аналитик.
Единственный в зале, чьё лицо оставалось ясно видимым благодаря отсветам из голосферы, он выглядел совершенно потерянным. Впору было поверить, что аналитик лично несёт ответственность за действия стаи фагов.
– Не будем спешить с выводами, – Бреслау счёл нужным вмешаться. – Сначала досмотрим запись. Покажите нам происходившее на корабле.
– Да, разумеется.
Аналитик стал возиться с настройками. Уродливые наросты расточились без следа, сфера приняла нормальный вид. В ней замелькала нарезка записей с разных постов корабля – монтажёр постарался на совесть.
Центральный пост. Старпом корчится в кресле, пытаясь принять позу зародыша. Кресло-трансформер подстраивается, но неудачно. Тело старпома сотрясают конвульсии. Голова раз за разом бьётся о подлокотник. Глаза закатились, слепо отблескивая белками. Штурман прирос к пульту. Руки ушли в сферу управления уже по плечи. В глазах – лихорадочный блеск. Из нижней губы, прокушенной насквозь, на подбородок стекает тёмная струйка. Между штурманом и старпомом застыл капитан Шпрее: статуя, олицетворяющая неземной восторг. Плюясь кровью, штурман выкрикивает какие-то команды. На бежевом пластике пульта ширится россыпь алых брызг. Из последних сил штурман удерживает себя на краю безумия, вынужден принять командование лайнером.
С опозданием включился звук. Сквозь щенячий скулёж старпома пробился хрип: