Отрок московский - стр. 2
За три дня до Адвента[2] к Торгейру Плешивому подошел человек, закутанный в темный, сработанный из грубого сукна плащ. Широкий разворот плеч и гордый постав спины выдавали в нем военного. Под защищавшим от дождя и ветра одеянием оказалось другое – белое с красным крестом и красным мечом. Ливонское ландмайстерство – с первого взгляда видно. Рыцарь передал поклон от Реймара Гане, которому Торгейр оказывал несколько важных услуг еще до избрания на комтурство. А потом представился, назвавшись братом Генрихом фон Бауштайдом.
– Чем могу служить? – хитро прищурился датчанин, сдувая плотную желтоватую пену с кружки. – По мере моих слабых сил, само собой…
– Брат Реймар помнит тебя, храбрый мореход. Он много раз рассказывал мне о той обстоятельности, с которой ты выполняешь наши маленькие поручения…
«Маленькие? – чуть не полез пятерней в затылок Торгейр. – Ну, если та заварушка, в которой мне пришлось положить лучшего комита[3] и двух проверенных бойцов, маленькое поручение…»
Но вслух он сказал:
– Я горжусь дружбой с защитниками Святой Веры.
По губам рыцаря скользнула презрительная усмешка.
– Брат Реймар не сомневается в этом.
Плешивый ждал, прихлебывая пиво. Показывать любопытство? Да не дождетесь!
– Наше новое предложение сулит немалую выгоду, – вкрадчиво начал брат Генрих. – Конечно, оно будет сопряжено с немалой опасностью… – Крестоносец огляделся по сторонам. – Нет ли здесь лишних ушей? Не лучше ли нам будет поговорить где-нибудь в другом месте?
– К чему? – небрежно бросил Торгейр. – В шумном и людном зале подобраться, чтобы подслушать, труднее, чем в подворотне. Да и холодно там… Просто прикрывайте рот ладонью, брат. Вдруг кто-то из здешних завсегдатаев может читать по губам?
– Хорошо, – кивнул рыцарь. Продолжал, сложив ладони вокруг рта, будто бы хотел выкрикивать слова погромче. – Ты слышал, должно быть, что король Франции, Филипп Красивый, арестовал всю верхушку Ордена бедных рыцарей Иисуса из Храма Соломона[4]?
Моряк кивнул многозначительно, хотя, признаться честно, слышал только дальние отголоски событий «черной пятницы». Да и не очень-то его интересовали какие-то стычки между французским монархом и заносчивыми рыцарями Храма. Где Ревель, а где Париж?
– Филипп обвинил Великого магистра, а с ним и весь Орден Храма, во множестве грехов – ростовщичестве, идолопоклонничестве, содомии…
– А признайтесь честно, брат, – осклабился Торгейр. – Был такой грешок?
– Не судите и не судимы будете… – привычно ответил словами Евангелия рыцарь. – Всякому здравомыслящему человеку очевидно, что король Франции вовсе не боролся с грешниками, а стремился наложить лапу на сокровища Ордена Храма. Ведь ни для кого не секрет – богатства тамплиеров неисчислимы.