Отрешённые люди - стр. 51
– Васька Пименов правит, – жарко крикнул отец в ухо Ивану, – сейчас начнет на реку звать. – Он чуть попридержал Орлика, чтоб не сцепиться санками на узком мосту, подождал, когда Пименов подлетел к ним вплотную, и заорал на всю улицу:
– Палыч! Вот ты где! А я прокатиться выехал, дай погляжу, кто где есть, хотел к тебе завернуть, а ты сам и едешь. Здорово!
– Здорово, Василий!
– Конек-то у тебя каков стал! Красавец! – Пименов был под изрядным хмельком и явно искал, с кем бы поговорить, потолковать, перекинуться словом. – Айда на реку, – крикнул он, и отец чуть повел головой в сторону Ивана, мол, что я тебе говорил.
– Так ты уж загонял своего Валета, – кивнул он на пятигодку, который тяжело дышал, вздымая бока.
– Да чего ему станется?! По Пятницкой из конца в конец проехал, чтоб поразмять чуток.
– Тяжел он у тебя на ходу, – покачал головой Василий Зубарев, – чаще проминать надо.
– Когда? Ты мои дела знаешь: сегодня здесь, а завтра… айда куда подале, – весело кричал Пименов, сверкая темными цыганскими глазами. Весь город знал о его неусидчивости, буйном норове, когда он мог сорваться посреди ночи, уехать, не сказав домашним ни слова, прямо в канун Великого поста, а вернуться обратно лишь к концу лета. Всеми делами управляла его жена, Софья Ниловна, держа дом и хозяйство в кулаке, ведя торговлю в отсутствие мужа. – Так едем на реку? Помню, как обставил меня на Масляну неделю, помню, опробуем на этот разок.
– Оно можно, – неожиданно легко согласился Зубарев, хотя Иван знал, что отец был не любитель подобного, считал это дурью, блажью, – только я с сыном сегодня, а ты вон пустой. – И Иван понял, отец хитрит, клонит к чему-то своему. – Ты бы, Василий, тожесь кого в санки посадил для равности…
– Счас, найдем кого дорогой из знакомых, – не задумываясь, согласился Пименов, – а и винца выпить нам с тобой не мешало бы. А? Чего скажешь?
– После, после, – мягко улыбнулся Зубарев, – ты лучше дочку свою с собой возьми, Наталью. – Тут только до Ивана дошло, куда клонит отец, и он вспомнил вчерашний разговор о женитьбе, густо покраснел, отвел глаза, словно его уличили в чем-то нехорошем.
– Наталью? – весело закричал Пименов. – А почему и нет? Она давеча со мной просилась, да думаю, не бабье то дело с мужиками на санках наперегонки кататься. А коль ты настаиваешь, то непременно захватим. Езжайте наперед, а я развернусь пока, – гикнул Васька Пименов на своего Валета, привстав на санках и разворачиваясь прямо посреди улицы.
Иван хорошо знал дом Пименовых, стоящий на углу Пятницкой улицы, где жили самые городские богатеи. Отец когда-то дружил с Василием, но потом пути их разошлись, в чем-то не поладили, но друзьями остались, тем более оба были завзятыми лошадниками и при случае каждый старался отличиться хоть в чем-то, хвастаясь вновь купленными лошадьми, санками, сбруей. Может быть, благодаря Пименову и держал до сих пор Василий Павлович выездных жеребцов, пробовал даже как-то вывести свою породу, но обходилось это дело недешево, и он сколько раз зарекался бросить все, продать и санки и дорогую сбрую, но в последний момент что-то останавливало его, и он откладывал до весны, до осени и не мог признаться сам себе, что ему прежде всего жалко расставаться со всей той удалью, радостью, хлещущей через край в праздничные дни на подобных выездах.