Отрешённые люди - стр. 2
Пробовал Иван писать и губернскому прокурору, самому губернатору, а мог и в Сенат накатать на гербовой бумаге за три копейки лист (деньжищи для простого человека преогромные), жалобу на всех местных начальников. Чего уж в тех жалобах было правдой, а что нет, то кроме него самого, вряд ли кто знал. Но случалось, ехали из столицы большие люди, в чинах, учиняли в губернии проверки, ревизии, после которых местное чиновничье начальство становилось еще злее и угрюмее. Но Ивана Зубарева трогать боялись, резонно полагая, что о том моментально станет известно в Петербурге, но и дружбу с правдолюбом водить кто-то из соседей или его ровесников опасались, и не то чтоб сторонились, но в друзья не набивались. Правда, выручала многочисленная родня со стороны матери, Варвары Григорьевны, урожденной Корнильевой, чей род известен был во всех сибирских уездах удачливостью в торговых делах и умением сухими выходить из воды.
Еще в приснопамятные времена князя Гагарина сдружился с губернатором дед нынешних Корнильевых, Григорий, получил от него винные откупа по всей губернии, подряды на строительство и обустройство дорог, взял на всем том жирный куш, а когда князя повезли на праведный царский суд, то посчитал за лучшее уехать на несколько лет на север, где сдружился с местными князьками из инородцев. Когда старому Григорию Корнильеву пришла пора помирать, то сыновьям своим и единственной дочери, Ивановой матери, Варваре, оставил капиталец немалый, а самое главное – имя купеческое, которое иной раз дороже любого векселя было.
И сыновья его, войдя в силу, крепко зацепились за торговый промысел и уже своим детям передали не только имя и деньги, но и дома, лавки, заимки под городом, рыбные пески, честных приказчиков, обозных людей, от которых в налаженном купеческом хозяйстве иногда больше зависело, чем от самого хозяина.
Варвару сосватал Василий Павлович Зубарев, из большой старообрядческой семьи, человек трезвый, разумный, крепко стоящий на собственных ногах. Получил за нее хорошее приданое, которое тут же пустил в оборот, и хотя по достатку не достиг значимости сватов, но и последним купцом в губернии не был. Последние годы, правда, наделал долгов, вошел в убытки по причинам, от него мало зависящим, – пьяный кормщик утопил баркас с вяленой рыбой, – а потеря товара всегда горе и разор. Потому особенно сейчас Василий Зубарев тщательно подыскивал сыну невесту с добрым приданым, обхаживал даже стародавнего друга, купца же, Ваську Пименова, чья дочь Наталья была в том самом возрасте, когда из девки становятся невестами, а потом и женами, матерями. Василий Павлович полагал, что Натальиного приданого должно хватить на покрытие долгов, а Иван после женитьбы сядет в одну из лавок и при своем уме сумеет через год-другой опериться, завести собственный дом, отделиться от родителей и безбоязненно смотреть в будущее.