Отражение зла - стр. 55
Признание господином своей вины, смутило великана Оокина, который и так уже пребывая в глубоком расстройстве, стоял, опустив голову вниз.
Спорить со своим любимым господином он не мог, а потому был вынужден покорно слушать речь демона Дааку, не смея, как бы ему сейчас хотелось, взять всю вину на себя.
– Это я упустил людей, в то время как ты столь героически сражался с этим волшебным растением и к тому же победил его, целиком и полностью оправдав моё доверие, – продолжил демон Дааку своё обращение к верному слуге.
Оокина молча, кивнул головой в знак согласия, пряча расстроенный взгляд от своего господина.
– У нас я думаю, ещё будет возможность поквитаться с этими людьми, за то, что они без спроса вошли в наш лес, заметь, не мой, а наш!
Великан Оокина растерянно поднял свои тёмно-серые глаза на демона Дааку, и слабое подобие улыбки, едва скользнуло на его пухлых губах.
– Нам надо только запастись необходимым терпением, и понять, что время всегда становится быстротечнее, когда не так часто думаешь о том, чего желаешь больше всего.
Философские речи были не по части великана Оокина, и поэтому, хорошо зная посредственные умственные способности верного слуги, демон Дааку, дабы далее не озадачивать его ненужными для него словами, перевёл разговор на более понятный тому язык и подходящую ему тему.
– Сегодня у нас больше не будет никаких других дел, и мы можем, ни о чём не думая, устроив себе хороший отдых, спокойно предаться столь любимому нами занятию, как чревоугодие. Что ты, к примеру, скажешь, если нам, среди прочего разнообразного множества блюд, в качестве главного угощения нашего стола в этот вечер, повара подадут на него жареных кабанов под соевым соусом с фасолью?
– Я просто до глубины своей души не знаю, что может быть лучше жареных кабанов под соевым соусом, да ещё с фасолью? – растопырив крепкие, цепкие пальцы, развёл руками великан Оокина, сияя улыбкой до самых ушей, обнажив большие белые зубы.
– Тогда во дворец Туюсимбу! – воскликнул демон Дааку, и, сделав обеими руками магические пассы, исчез, переместившись к главным воротам своего дворца, куда буквально через пару минут, прибыл и великан Оокина, и как прежде, даже не запыхавшись, сияя улыбкой в предвкушении славного застолья.
– Проходи в столовую, Оокина, – сказал демон Дааку, первым заходя во дворец. – Повара уже начали готовить наш ужин.
Не сказать, что демон Дааку так уж сильно, вплоть до безграничности обожал великана Оокина, как своего верного слугу, но что остаётся несомненным и бесспорным, души в нём за его смелость и исполнительность, не чаял точно, а потому иногда и обращался к нему столь вольно, почти по-отечески, называя в таких случаях по имени.