Отражение. Зеркало отчаяния - стр. 28
Твари!
Ее бы воля…
В комнате герцога Домбрийского царил полумрак.
Задернутые шторы – больному вреден прямой солнечный свет. Благовония в курильницах – больному вреден вульгарный уличный воздух. Столик рядом с кроватью, заставленный снадобьями… И лекарь.
Сам герцог не спал. Лежал, смотрел в окно серыми глазами, некогда яркими, а сейчас почти бесцветными. Лорена присела в реверансе.
– Мой господин, прибыл мэтр Тальфер. Он ожидает, когда вы сможете принять его.
Герцог повернул голову, вдохнул воздух, собираясь что-то сказать, но не смог. Исхудавшее тело скрутил приступ кашля, лекарь подскочил, подхватил господина под плечи, помог прокашляться… в тазик шлепнулся комок кровавой мокроты. Лорену замутило, но женщина стойко держалась, дожидаясь ответа.
Прошло не меньше десяти минут, прежде чем герцог смог говорить.
– Пригласи его. Немедленно…
Лорена мысленно выругалась, но внешне осталась безупречна. Поклонилась, улыбнулась и пообещала, что сразу же, мой господин…
И отправилась к мэтру Тальферу.
Тот уже переоделся, разогнал служанок и теперь ждал. Лорена подавила приступ раздражения и, мило улыбаясь, пригласила господина Тальфера к его светлости…
Мужчина поклонился и последовал за кипящей от возмущения герцогиней.
– Лорена, попроси прийти Шадоля и возвращайся. А вы, Карен, тоже останьтесь, мне нужны будут свидетели.
Тальфер уселся рядом с кроватью герцога, на стул, и приготовился внимать последней воле. А герцогиня выскочила за дверь, призывая прислугу.
Стоит ли говорить, что дворецкий нашелся в рекордно короткие сроки?
Но когда герцогиня влетела в двери спальни, мэтр Тальфер уже строчил пером по бумаге, изредка обмакивая его в чернильницу.
Герцог приподнялся, и лекарь тут же подсунул ему под спину несколько подушек. Это вызвало новый приступ удушающего кашля, но наконец Томор прокашлялся и заговорил:
– Я, герцог Томор Домбрийский, милостью Его, оглашаю свою последнюю волю в присутствии независимых свидетелей, находясь в ясном уме и твердой памяти, что засвидетельствовано личным его величества стряпчим, господином Тальфером.
Означенный господин чуть склонил голову, и герцог продолжил:
– Все мое состояние, Донэр, земли, деньги – все, что у меня есть, отходит моей дочери, Марии-Элене Домбрийской с тем, чтобы она вышла замуж до достижения двадцати пяти лет. Далее либо ее муж берет фамилию Домбрийских, либо ее второй сын должен принять мой титул и ответственность за Донэр на свои плечи. Разумеется, по достижении им совершеннолетия. До той поры его опекунами будут отец и мать.
Кивнули все.