Отражение души - стр. 15
− Успокойся, Олег, не надо придираться к словам, – вмешался ротный, – наше дело, не наше – решать не нам. Мы всего лишь солдаты, и если Родина, которой мы присягали, нас сюда послала, значит, так было надо, и мы выполняем возложенные на нас задачи и оправдаем доверие партии, по крайней мере, будет стараться, пока живы. Давайте, ребята, еще раз выпьем за тех, кто не вернулся вчера, сегодня, кто еще не вернется завтра. Вечная память.
Присутствующие, стараясь не греметь табуретками, тихо встали и, не говоря ни слова, осушили свои алюминиевые «бокалы». Постояв молча минуту, все так же осторожно, как бы боясь своими неловкими движениями вспугнуть тишину, расселись по своим местам, погрузившись каждый в свои тяжелые воспоминания. Тост за погибших, боль утраты, перемешивающиеся с мыслями о том, что может быть завтра, в этой же комнатушке, молча поднимут стаканы за тебя. Когда об этом не думаешь проще, но сейчас все наверняка подумали именно об этом, все, кроме Максима. Может это потому, что ему не приходилось еще хоронить близких, друзей и он не был знаком с чувством, называемым болью утраты. А может, жизненная теория позволяла ему смотреть на вещи философски. Так или иначе, он знал, вернее, чувствовал, что он сейчас, в данный момент, не может быть наравне с людьми, находящимися рядом, не в состоянии до конца понять их чувства, переживания, отчего в сознание закрадывалась предательская неловкость, и краска горячей волной покрыла его лицо, лоб покрылся испариной. Затянувшуюся, тягостную паузу нарушил густой бас старшины.
− Мужики, нельзя так долго задерживаться на этом тосте, тем более что я уже как-то говорил, за что Иван Грозный убил своего сына, – попытался шуткой разрядить ситуацию старый служака, к которому все без исключения обращались либо по отчеству, либо просто называли батей. Сам командир батальона нередко обращался за советом к всезнающему Петровичу, у которого на все случаи жизни находился дельный ответ для каждого.
− Верно, Петрович, за задержку посуды случилась та беда, – поддержал настрой оживившийся замполит, – наливай, не то сейчас все волками завоем.
− За что пьем? – неуверенно спросил командир первого взвода, подставляя под руку наливающего свою кружку.
− Разрешите мне сказать, – поднимаясь с места, уверенным и серьезным тоном начал Максим, – давайте выпьем за жизнь, за то, чтобы она продолжалась и, как сказал классик, чтобы не было мучительно больно за прошедшие года. Что говорить, все когда-то умирают, но не о всех будет жить память. Так давайте любить и ценить ее, пока это в наших силах.