Отражение - стр. 54
Она горько рассмеялась в тишине, стоя под воротами своего холодного замка, где жила пленницей, а не гостьей. Душа ее болела. Сердце ныло от обиды и разочарования. Но нужно идти домой. Только, где ее дом? Настоящий дом Анжелики.
Точно не здесь.
В особняке царил полумрак. Она шла к лестнице, одну за другой зажигая лампы. Больше света. Искусственного, холодного, равнодушного к ее печалям.
Лика знала, где Макс хранит свою коллекцию вин. Позаимствовала одну бутылку. Он даже не заметит. Это ее вечер, и она сама решит, как его закончить.
Осилила только половину, и уснула прямо в платье. Ничего не скажешь, отличное начало для взрослой жизни.
Дальше будет только хуже.
Весь следующий день Анжелика провела в постели. Она не отвечала на звонки, не выходила из комнаты, не желая никого видеть и слышать. Даже не ела, а только пила. Воду из-под крана, так как сама мысль о том, чтобы спуститься и дойти до кухни внушала в девушку ужас. Болело все…. И душа, и сердце, и голова… от выпитого накануне. Все утро ее рвало дорогущим вином из коллекции Макса, а потом она просто спала, или смотрела в окно. Дождь. Бесконечный дождь. Серое небо, опустившееся на уродливый город. Анжелика не считала Лондон красивым. Словно сердце мирового зла, манило и отталкивало, выбрасывая тех, кто не принял правила игры. Выплевывая….
Одиночество — страшная сила. Разрушительная и в тоже время одухотворенная, дарующая осознание истины. Аристотель говорил, что тот, кто находит удовольствие в уединении, либо дикий зверь, либо Бог. Она не Бог, значит, остается другое.
У нее было всего несколько месяцев, когда Лика не чувствовала себя одинокой. Она училась верить, шаг за шагом, обнажая душу, раскрываясь, подобно цветку. И первый парень, в которого девушка собиралась влюбиться, предал ее в самом начале зарождающихся отношений. Но злости не было. Она даже пыталась понять его, оправдать, и у нее получалось. Такой красиво упакованный соблазн в лице Фреи — невозможно устоять.
Несколько раз звонили в дверь. Макс был дома, Лика слышала его шаги, но не открыл незваным гостям. Скрывался в своих гостиных, и, может быть, напивался в одиночестве. Это единственное, что объединяло их. Боль, потаенная в глубине сердца. Боль утраты, нежелание смириться и жить дальше.
«Я не умереть хочу — я жить не хочу, — всплыли из памяти слова главного героя полузабытого фильма про парня с маниакальной склонностью к суициду.
Как сейчас, перед ней стояло лицо Макса на похоронах Софии. Четыре года назад. Потухший взгляд, заострившиеся скулы. Она бывала на многих похоронах, но таких пустых, отрешенных глаз не видела никогда. И ее мучил вопрос, а был ли Макс Эванс другим… до похорон? Когда начался его путь в пустыню, в которой он прибывал до сих пор. Отключил все чувства, кроме гнева, презрения и сарказма.