Отравленная жизнь - стр. 6
– Эх, учу тебя, учу, а толку нет, такая же нерасторопная осталась, какой и была! – ворчала тем временем свекровь, со стуком расставляя посуду на столе. – Стыдно за тебя перед родственниками. Ни одно дело добросовестно выполнить не можешь. Неумеха ты, а краснею за тебя я, потому что люди думают, что это я ничему тебя не научила, матери-то у тебя нет! А вот Жанара, невестка наших соседей, она молодец. Быстрая, ловкая, улыбчивая, работа в руках горит – одно удовольствие за ней наблюдать! А ты… Пока другие келинки кучу дел переделают, ты только проснуться успеваешь. И лицо это твое вечно хмурое и недовольное…
С такой тирады начиналось почти каждое утро Каныкей. Свекровь стабильно была ею недовольна. Готовишь невкусно, убираешься долго и недостаточно чисто, нормально гладить не умеешь, перед гостями всегда позоришь. Плохая мать, плохая жена, плохая келин… Проходилась Зуура и по внешности: и как мой красавец сын мог взять в жены такую худую, коротконогую и некрасивую девушку, когда за ним бегали девочки одна красивее другой? Ладно бы еще улыбчивая была – вечно лицо «кирпичом», хотя живешь на всем готовом, в доме со всеми условиями, чего тебе не хватает?
При этом на рукоприкладства сына свекровь смотрела сквозь пальцы – бьет, значит, за дело. Воспитывать непослушную жену кулаком – это тоже часть традиций. Поэтому и сама не гнушалась поднять руку на келин – однажды оттаскала неумеху за волосы из-за того, что та подавала гостям чай левой рукой4. Причем происходило это все в соседней комнате: гости самого представления не видели, но зато с жадностью ловили каждый звук. К слову, никто за бедняжку не заступился, посчитав этот конфликт внутрисемейным делом.
Под сварливую песню свекрови Каныкей принялась за домашние дела. Дни ее ничем не отличались один от другого, этакий нескончаемый «день сурка»: ранний подъем, проводы мужа на работу, приготовление завтрака для тех, кто остался дома – свекрови, кайни5, себя и дочки, – мытье посуды, уборка большого двухэтажного дома, стирка, глажка белья, в теплое время года – садово-огородные работы, приготовление обеда, ужина, встреча гостей (к ним часто с приглашением и без наведывались родственники), время с дочкой – и так до позднего вечера. Айдар часто возвращался с работы ближе к полуночи и Каныкей ждала его, чтобы покормить ужином, помыть посуду и только потом отправиться спать. Ей никто не помогал по дому и ближе к ночи женщина буквально валилась с ног от усталости.
Иногда Каныкей казалось, что она застряла во временной петле, где каждый акт её жизни был бесконечным повторением предыдущего, играющим по кругу в театре будней. Время тянулось медленно, словно капли густого айрана