Отравленная маска - стр. 21
– На ком? – вопрошал Казимир с суеверным ужасом.
– На женихах.
– Что написано? – понизив голос, робко осведомлялся Казимир.
Аделаида Станиславовна взрывалась.
– Казимеж, ты глупец! Я говорю о хорошей партии для моей дочери, а ты о чем думаешь? Стыдись!
Казимир смолкал и стушевывался.
– Почему ты молчишь? – раздраженно восклицала Аделаида Станиславовна. – Мне необходимо знать твое мнение!
– Мое мнение?
– Да!
– Ну… выдадим ее замуж…
– За кого?
– Найдется… – туманно отвечал Казимир, поводя в воздухе рукою.
– За нищего? – грозно рычала Аделаида Станиславовна, вмиг превращаясь в львицу. – За голодранца?
(Заметим в скобках: как это ни печально, но пословицу «с милым рай и в шалаше» выдумал мужчина, причем тот, у которого ничего не было, кроме этого самого дырявого шалаша.)
Видя, что сестра гневается, Казимир съеживался и мечтал провалиться под землю или куда-нибудь еще дальше. Однако у Аделаиды Станиславовны было одно замечательное свойство: она успокаивалась гораздо быстрее, чем выходила из себя.
– Голодранец нам ни к чему, – робко высказывал предположение брат.
– Ни к чему, – соглашалась сестра, энергично обмахиваясь веером.
– А может, богатый посватается? – делал Казимир следующий шаг.
– Деньги льнут к деньгам, – чеканила Аделаида Станиславовна. – Ну, разве только если Леля очень, очень приглянется.
– А она может, – шептал Казимир зачарованно, предвкушая, как будет с зятем кутить в «Яре» или у Тестова. Икра черная, икра красная, осетрины горы, вина море, цыгане… Цыган с их визгливой надрывной музыкой Казимир не любил, но раз для полноты картины надо, чтобы они были, пусть будут.
– Нет, это вряд ли, – вздыхала Аделаида Станиславовна.
– Почему? – искренне удивлялся Казимир, еще завороженный недавней волшебной мечтой, хотя цыгане с осетриной ныряли в скрипки и прекрасная жизнь скрывалась из глаз.
– Все богатые уже переженились. Думаешь, долго им дадут холостыми-то гулять? – горько вопрошала прекрасная полька.
В глубине души Казимир благодарил бога за то, что он беден. После богадельни он больше всего боялся, что в один прекрасный день ему придется жениться, а перед семейной жизнью Казимирчик испытывал совершенно необъяснимый ужас.
– Хорошо бы дворянина, с происхождением, – мечтал он, сладко щуря глаза. – Все-таки мы с тобой Браницкие, рода знатного, да и Тамарины не последние, считай, будут.
Аделаида Станиславовна поджимала губы. Это было для нее больной темой.
– Так-то оно так, – кисло соглашалась она, – да что с нас возьмешь? Происхождением зад не прикроешь и на завтрак его не съешь.
Надо признать, что Аделаида Станиславовна умела называть вещи своими именами.