Отравленная кровь - стр. 39
А прецедента нет! Ну не было у нас подобных вывертов в практике, следовательно, не установлены границы идиотизма в завещании! А что не запрещено и не оговорено законом, то разрешено, при условии – если пункты не представляют угрозу для жизни и здоровья кого бы то ни было.
– Что вы так кипите? – поднял плечи семейный адвокат Глинкин. – У вас есть небольшие предприятия, с голоду не умрете.
– Издеваешься? – взвилась Галина. – Речь идет о наследстве, а не о нашем бизнесе, который мы создали с нуля.
– Но для создания деньги вам дал отец, – напомнил Глинкин.
– Неважно! – огрызнулась Галина. – Это наш бизнес, его отец не делил. Мало того что папуля поделил несправедливо наследство, так еще и идиотские условия вписал в завещание! Которых не должно быть! Потому что так не бывает!
– Если опираться на международное право, то в цивилизованном мире завещают имущество даже собакам и котам! – поднял указательный палец вверх семейный адвокат. – Мы к этому стремимся.
У деток от потрясения челюсть отвисла до самых брендовых туфель, а в Галине через длинную, похожую на предынфарктную паузу проснулась базарная баба, она заорала на адвоката, будто тот виноват:
– Вы что несете? Это не завещание, а дерьмо! Подлог! Что за дебильные пункты?! Такого не может быть! Какая падла его подписала? Данная бумажка не имеет законного права… Вы присутствовали при составлении этой фигни, годной только для сортира?
– Чш… чш… – поднял ладони адвокат Глинкин, усмиряя фурию, а то, чего доброго, драться кинется. – Галочка, зайка моя, я-то тут при чем? При составлении меня не было, ваш отец вручил мне конверт лично и запечатанным, но ознакомить не захотел. Я сам был в шоке, у меня голова вспухла, когда читал его вам, однако почерк принадлежит вашему отцу. И подпись его. Так что, милая, завещание подлинное. И нотариальная печать подлинная, все норм. Может, Николай Леонидович взятку дал заоблачную за юмор в завещании, дал столько, что ни один нотариус не смог бы отказаться. Кстати, второй экземпляр завещания хранится у нотариуса в сейфе, мы можем поехать и сверить все буквы, а также… как ты говоришь? …дебильные пункты.
Глинкин неопределенный тип, начиная с облика, который забываешь сразу – стоит отвернуться, и кончая внутренним содержанием – скользкий, как рыба, а мнение меняет, как настроение перезревшая девица. Ему можно дать пятьдесят, а можно тридцать пять, он форматируется в зависимости от ситуации и нужды.
– Это она, – хлопнула себя по лбу Галина и вдруг сникла, едва не плача. – Тварь Майка, она, она. Такое мог придумать только ее изощренный и подлый ум.