Отпусти меня 2 - стр. 3

— Ну, пожалуйста, — отступает от меня, в страхе распахивая глаза.

— Нет. Не трать силы. Не все так страшно, как тебе может показаться.

Продолжаю идти, смотря, как Елизавета отступает, пока не натыкается на диван и, вскрикивая, падает в него, вжимаясь в спинку.

— Вы чудовище! Не трогайте меня. Я не ваша собственность! — задыхаясь, бьется в истерике, когда я нависаю, над ней.

— Успокойся!

— Вы не имеете права, я пойду в полицию! — словно не слышит меня, кричит, рыдая.

— Елизавета! — повышаю голос. — Приди в себя!

Голова раскалывается. Ненавижу женских истерик. Они меня раздражают. А слез так вообще не выношу.

— Отпустите! Немедленно! — начинает колотить меня в грудь.

— Лиза! — хватаю ее за плечи, встряхиваю. Не реагирует.

— Ненавижу! Я никогда не выйду за вас замуж. Вы бездушное чудовище!

Размахиваюсь и даю ей легкую, но отрезвляющую пощечину. Совсем чуть-чуть, но девочке хватает. Моментально затихает, распахивая глаза. Прикасаюсь костяшками пальцев к месту удара, ласкаю. Нежная кожа моментально краснеет. Ее естественный тонкий запах прерывает запах вокзала и душного автобуса. И это тоже раздражает.

— Мы все обсудим… — посматриваю на наручные часы – уже почти семь утра. — Вечером. Когда ты приедешь в себя. — Щека у нее горит, как и скулы, трогаю лоб. Горячая. Температура высокая. — Добегалась. Заболела, — констатирую я и отступаю.

Набираю Мирона.

— Доктора вызови, — командую я и сбрасываю звонок. — Идём, — подаю ей руку. Естественно, не берет. Сам хватаю ее за запястье и тяну за собой прямиком на второй этаж в ее новую комнату. А могла бы жить в пентхаусе, ходить на работу и беседовать со мной за обедами. Правда не всегда приносит облегчение, иногда она убивает.

2. ГЛАВА 2

ГЛАВА 2

Елизавета

Не помню, как уснула. Меня словно отключило от слабости. Накатила такая усталость, что стало все равно. Мне было плевать, как выглядят этот огромный дом и комната, в которую меня определили.

Просыпаюсь от того, что кто-то меня зовет. Мужской незнакомый голос, но приятный, мягкий, словно извиняющийся за беспокойство.

Открываю глаза и вижу сидящего рядом с кроватью мужчину лет пятидесяти, может, больше. Все плывет, голова кружится, в горле словно сухой песок, не могу сглотнуть. Больно. Дышать трудно, и холодно, несмотря на то, что я под одеялом.

— Здравствуйте, Елизавета. Меня зовут Алексей Никитич. Я доктор. Позвольте вас побеспокоить, — приятный мужчина. Внушает доверие. Чем-то похож на моего папу. Киваю, потому что сказать ничего не могу. Он приставляет к моей руке электронный градусник и хмурится, когда тот выдает результат. — Высокая, — констатирует он. — Откройте рот, — сует палочку, и я закашливаюсь. — Все, простите. Послушаю вас, — отодвигает одеяло, и я понимаю, что лежу под одеялом в одном белье. Не помню, как раздевалась. Холодный стетоскоп прикасается к груди, и меня трясет еще больше. — Глубокий вдох, задержите дыхание.