Отпуск по уходу - стр. 23

«Похоже, я сошла с ума!» – сказал себе Мария Ивановна.

Андрей преувеличивал степень своей беспомощной истерики. Не совсем уж он недотепа, и с младенцем – не с атомным реактором управляться. Всего два раза и пережил панику. Первый раз, когда Петька (отлично ползает, и если пустить его по ковру, то шустро двигается, главное – сам себя занимает) схватил шнур лампы, потянул, и она грохнула ему точно на башку. Петька так разревелся, что Андрей струхнул – вдруг мальчишка проломил череп или осколки стекла в глаза попали? Ничего: взял на руки, попрыгали, Петька замолк, на макушке только красное пятнышко, даже синяка нет. Второй раз Андрей холодным потом покрылся, когда малец принялся исторгать содержимое желудка, только в него поступившее. Ольга успокоила – срыгивает. Они еще и срыгивают!

Сестра где-то валандалась, не приезжала, а у Андрея… Вот чего бы он решительно не хотел, так чтобы друзья прознали, как он этим утром справлял естественные нужды. Насмешек не оберешься. А куда деваться? Петьку одного не оставишь, опять ушибется или в рот что-нибудь затащит. У него какой-то оральный способ постижения мира – все доступные предметы норовит попробовать на вкус. У Андрея же мочевой пузырь не резиновый, крепился до последнего, а потом с Петькой на руках отправился в туалет.

– Рассматриваешь? – бурчал во время процесса Андрей (Петька действительно с интересом наблюдал). – Учись, пока я жив. Вот из таких событий состоит жизнь настоящего мужчины.

Но и «событие» более основательное не заставило себя ждать – большая нужда пришла через час. Андрей, проклиная все на свете, не в силах сдерживать бурление кишечника, со словами: «Для взрослого дяди памперс не предусмотрен!» – вынужден был снова идти в туалет.

Это кому рассказать! Это издевательство! И ни в одной комедии даже американцы, любители фекально-натуралистического юмора, не догадались высмеять подобную ситуацию. Сидит мужик на горшке, а в руках у него не книжка, не газетка, а полугодовалый ребенок…

Самое обидное, что только руки помыли, как Петька принялся зевать, а потом и уснул. На десять минут раньше отрубиться не мог! И еще конструктивная идея – надо было на время уединения Петьку в ванну положить. Он бы там ползал и орал, но не поранился. Хорошая мысля, как известно, приходит опосля. Построив дом, находим двадцать упущенных и неисправимых ошибок – это Андрей как специалист знал.

Устроив малыша на диване, обложив подушками, – так Ольга учила, чтобы не уполз, не упал, если неожиданно проснется, – Андрей минуту стоял рядом, смотрел на спящего Петьку. Малыш опять лежал в позе «руки вверх». Не признак ли это трусливой натуры? «Надо сестру спросить», – озаботился Андрей и поймал себя на том… Нет, речи быть не может, что он, Андрей, принимает как сына этого карапуза, что готов его пестовать, лелеять, ходить с ним в туалет и прыгать по квартире! Дудки! Просто вид спящего ребенка может смягчить даже каменное сердце. Или вот у животных: если чужого подкидыша не съели в первые минуты, то будут воспитывать как своего. «Я Петьку не съел, не выкинул, не подсунул под дверь соседям… значит? Стоп! Ничего это не значит! “Ничего” – это трусливый всплеск. Что-то да значит мое умильное щекотание в груди. Сформулируй! Пожалуйста: я готов вместе с Маринкой произвести на свет такого же хулигана и буду по мере сил и возможностей (что значит – периодически, а не постоянно) оказывать помощь в его взращивании».