Отомстить изменнику, или Невеста (не) того дракона - стр. 43

– Парр–ра, – утробно рычит дракон голосом Бомона, меняя взгляд на теплый и ласкающий, – не бойсс–ся. Я н–не обижу. Я долго жж–ждал тебя.

«Да я и не боюсь», – хочу произнести я, но не успеваю, дракон подскакивает ко мне и берет меня в свои лапы. А потом просто взлетает и пробивает высокую крышу амбара своим телом, напоследок пуская струю огня на строение, где мы только что находились.

26. 26

– Ты что! – кричу в ужасе. – Огонь на другие здания перекинется, а они не виноваты!

– Виноваты, – утробно произносит дракон. В таком его состоянии мне становится сложнее ассоциировать ящера с привычным герцогом Адамом Бомоном. – Моя парр–ра пострадала, они всс–се виноваты.

И снова это определение, «пара». Мой мозг каждый раз подвисает, когда слышит это слово, произнесенное Адамом с особой интонацией. Но сейчас не время идти на поводу инстинктов, а то, что это именно они, я не сомневаюсь. Невинные люди могут пострадать из–за искаженного чувства справедливости у одного конкретного дракона.

– Ты наказал виновных, – произношу строго, – остальные не причем. Спаси их, пожалуйста.

Я решаю, что не стоит добавлять, что я буду очень расстроена, зла или разочарована. Я пока совсем не понимаю, как мы с Адамом в ипостаси дракона влияем друг на друга, и я не хочу рисковать тем тонким мостиком, проложенным между нами. Интуиция говорит, что Бомон не способен причинить мне вред, даже в подобном смертоносном обличии, но разум, привыкший мыслить привычными категориями, советует ни в коем случае не злить дракона.

– Хорошо, – тяжело вздыхает гигантский ящер и разворачивается назад.

Мы зависаем прямо над горящим зданием, а потом дракон просто втягивает в себя огонь, и лишь дым и почерневшие материалы амбара говорят о том, что только что здесь был пожар.

– Я сс–сделал это. Дальше я рр–решаю, – произносит гигантский ящер и резко взмывает в небо.

Но мне по-прежнему ни капельки не страшно. Ведь, кажется, я все–таки смогла призвать на помощь своего истинного дракона, вот только им оказался не Георг. И вместо разумного опасения за свою жизнь, какое было бы уместно у каждого человека, пролетающего высоко над землей, в моей голове роятся тысячи вопросов о второй ипостаси Бомона.

Но я решаю, что будет совсем неразумно начать задавать вопросы в небе. Все же мне не хочется случайно выпасть из лап задумавшегося дракона. И я просто смотрю вниз, и наслаждаюсь невероятными видами, доступными лишь птицам. И ловлю себя на мысли, что не виню пернатых, когда они предпочитают проводить больше времени в воздухе нежели на земле, ведь полет – это прекрасно.