Отныне и навсегда - стр. 2

– Спасибо, док, – киваю я. – Вы лучшая.

– Удачи, Бен.

Сколько всего я не сделал, посчитав время неподходящим. Уходил от женщин, пропускал вечеринки, чтобы учиться, не путешествовал толком, не танцевал до такого состояния, когда сердце выскакивает из груди. Не прыгал из самолета, не учился серфингу, не регистрировался в Инстаграме[1], не купался голышом. Никогда не влюблялся по-настоящему. Я сидел допоздна, в одиночестве развивал свой бизнес – у меня же было столько времени, чтобы пожить «потом». По крайней мере я так думал. Я никогда не стану отцом.

Я встаю и собираюсь пожать доктору руку, но она заключает меня в объятия. Чувствую, как трясутся ее плечи. Наверное, сейчас я должен осознать всю тяжесть происходящего, но мне просто жаль ее. Жаль эту замечательную женщину, которая, наверное, волнуется обо мне больше положенного.

– Извините, – она отходит и разглаживает складки на юбке. – Не очень профессионально с моей стороны.

– Не извиняйтесь за то, что вам не все равно. Мы уже давно друг друга знаем, – говорю я. – Спасибо вам. Спасибо за все.

Я выхожу из больницы и начинаю, по всей видимости, последние главы своей ничем не выделяющейся жизни. Подставляю лицо дождю, позволяя каплям стекать по шее за воротник, а затем ледяной дорожкой по спине. Никаких слез.

Я думал, что нахожусь в середине своей жизни, а не в конце. А что теперь? Кажется, я утратил способность ориентироваться в пространстве.

– Вечно ливни, да? – бормочет старушка рядом, когда я направляюсь к вокзалу. Под подбородком у нее видны завязки от дождевой шапки, на лице – следы прожитой жизни, глаза сверкают, словно говоря, что у нее на этом свете еще много дел. – Милок, ступай домой. Заболеешь ведь, это опасно для жизни.

Я смеюсь. Стеклянные поверхности запотевают по мере того, как на станцию заходит все больше и больше людей, ищущих укрытие от дождя. В лужицах от торопливо отряхнутых зонтиков отражаются уличные фонари.

– Помочь вам с сумками?

– Не надо, у меня все схвачено, – говорит она, – я с тележкой. А ты иди выпей чего-нибудь горячего, бледный как полотно.

– Как раз собирался, – отвечаю я и смотрю на табло прибытия электричек. Плечи оттягивает тяжелый рюкзак, который я набил вещами первой необходимости на случай, если меня экстренно положат в больницу.

Изучаю табло отправления, вижу электропоезд в Хебден-Бридж, который отбывает через пять минут. Я опять думаю о маме, которая одна сидит за кухонным столом, читает книгу и пьет кофе, о Китти, о ее работе в гараже. Может, у нее выходной, и она проводит время с моим племянником Эллиотом. Они все пребывают в сладостном неведении, ничего не подозревая о новостях, которые я вот-вот на них обрушу. Затем я размышляю о том, с чем мне предстоит разобраться: мой бизнес оптической инженерии, проект, над которым я трудился много лет и почти закончил его, неоплаченные счета, прогулка с Пабло, обещанная ему перед уходом. Я думал, если отложу дела, пара часов ничего не изменит, а теперь это время кажется величайшей драгоценностью, и я не знаю, что мне делать.