Размер шрифта
-
+

Отмель - стр. 8

– Вы отправите меня на этот конкурс вместо нее.

– Я еще не планировала никого отправлять.

Я вру ей.

Конечно, я хотела отправить Настю Андрееву. А кого еще?

Ох, она меня раскусила.

– Вы отправите меня.

Почему она так уверена?

– Оля, ты еще не готова, чтобы…

– Я. Готова. Вы сделаете это. Вы не сможете… не сделать.

Что она несет?

Она… угрожает мне?..

– Оля, послушай…

Но слушать она не собиралась.

– Или я потяну за рычаги.

– Рычаги?

Оля положила левую ладонь на клавиши, а правой рукой взялась за крышку фортепиано.

И тогда я все поняла.

– О, нет…

– Если не отправите меня на конкурс, то я расскажу маме обо всех телесных наказаниях, которым вы меня здесь подвергаете. Вы так отчаянно не хотели меня отпускать на конкурс, что повредили мне все пальцы на руке, чтобы я не могла играть.

Она… безумна.

– Оля. Я же никогда не…

– Конечно, вы никогда бы такого не сделали. Но слова девочки, слова чистого и невинного ребенка… у вас же есть дети, да? Уверена, что в любой неприятной ситуации вы будете придерживаться их версии событий, не так ли? Вы будете на их стороне, что бы ни случилось. Вы будете защищать их от всего и вся…

Она права.

Эта сука…

Черт!

Как так можно говорить о ребенке?..

Это Оля Синицына. Это… другой случай.

Она права во всем, и мне от этого совсем дурно.

Взгляд Оли опустился ниже моей головы. Она смотрела на мой слегка увеличенный живот.

– Всех детей…

Моя рука машинально схватилась за живот, словно я готова защищать своего нерожденного ребенка от этого чудовища прямо сейчас!

Она же не посмеет…

– Оля, ты же не станешь так меня шантажировать? Правда?

Я пыталась найти в ней что-то хорошее. Правда, пыталась. Но этого просто нет!

За этой детской кукольной белой оболочкой скрывается бурлящая гнилая черная масса, заполняющая все пространство внутри.

– Я готова пойти на все, чтобы добиться результатов.

Оля наконец опустила крышку и убрала руки с клавиш. Тогда мне стало гораздо спокойнее. От нее можно ожидать чего угодно… особенно сейчас, когда оно… вылезло наружу.

Мой голос стал мягче:

– Давай мы поговорим об этом в другой раз, ладно?

Мгновение.

Она смотрела на меня всего одно мгновение, и этого было достаточно, чтобы принять решение.

Оля Синицына без промедления и угрызения совести дала себе пощечину. Ее слабое тельце отклонилось в сторону, свалилось со стульчика на пол и рухнуло на ковер. Последовал жуткий глухой звук – удар головой.

Оля Синицына лежала на полу моего кабинета с красной щекой, по которой уже текли слезы.

– Мамочка… меня там… избивают… она заставляет меня играть… а когда у меня что-то не получается… я летаю… она хочет, чтобы я летала…

Страница 8