Отложенное самоубийство - стр. 35
Перед отъездом Марина надавала мне множество заданий. В том числе и вывезти мусор «на шрот». Старые электробатарейки, цветочные горшки с отколотыми краями, сломанные рамки для фотографий, облезлые дамские сумочки, прошлогодний школьный ранец Лукаса и тому подобная фигня. Фигню нужно цивильно отвезти на перерабатывающее предприятие. В ресайклингхоф. Но русаки говорят короче и проще: «на шрот». «Шрот» находится на окраине Нашего Городка, поэтому необходимо договориться с Федей или Дженнифер. Но это не срочно. Не пылает и не горит. Время у меня есть – целых три недели.
Еще мне нужно купить в аптеке таблетки. По свежему рецепту от фрау Половинкин. Это совсем несложно – аптека рядом с домом. В Нашем Городке все аптеки называются романтично и красиво: «Ангельская», «Лебединая»… Есть даже «Львиная». Только аптека по соседству почему-то названа по фамилии хозяина «Ратс Апотеке». По-английски «ратс» означает «крысиная». Когда я смотрю на ее витрины, мне всегда чудятся там внутри за прилавком огромные крысы. Серые, в белых халатиках, с кокетливыми шапочками на головах. Очень компетентные и услужливые. Говорящие человеческим языком. С длинными голыми крысиными хвостами. Забавно, не правда ли? Но, брр…
Сижу за компьютером. На кухне пещерно воет Фил Коллинз. Не знаю, кого куда, а меня творчество этого британского певца зовет в спелеологию. Так и представляю себе, как я, наоравшись, подобно Коллинзу, под сводами огромной пещеры погружаюсь, иссякнув, во мрак бездонного подземного озера. Все ниже, ниже, ниже… В спасительное безмолвие.
Между прочим, через месяц очередная годовщина октября. Седьмое ноября. Октябрь в ноябре. Абракадабра, но очень по-русски. Как и старый Новый год. Раньше было: торжественный голос чеканит: «Да здравствует Великая Октябрьская социалистическая революция!» Счастливый советский народ: «Уряяя!!!» Транспаранты, флажки, кумач, воздушные шары… Дома накрытый стол: селедка под шубой, оливье, сервелат, горячие пельмешки, ледяная водочка. А сейчас… Большая Люся чавкает жареное мясо под «Шантре». Эх, люди!
Вижу-вижу! Брат зашел. Моего младшего брата зовут Агафон. Это странное слово я выбрал для него сам – родители попросили придумать имя новорожденному братику. У меня тогда в детском саду был друг Агафон. Мы с ним ходили в одну группу. Крепко дружили и иногда дрались. Я и брата так же назвал, чтобы не заморачиваться. Наверное, погорячился. Ведь действительно, как корабль назовешь, так он и поплывет. Странное имя вызвало к жизни странную судьбу. Брат до сих пор живет с родителями (после смерти мамы – с отцом). В свои сорок семь лет все еще не женат, детей нет. Агафон плохо учился в школе, плохо учился в университете. Вообще везде прилежно, но плохо учился. Теперь он преподаватель этого же «универа», аспирант и в настоящее время плохо пишет диссертацию по экономике. Должен быстро придумать, как спасти мировую экономику от кризиса. Странно, что именно вечный троечник Агафон – последняя надежда человечества.