Открывашка и война - стр. 9
– Поделитесь ощущениями, молодой человек, – с очевидной завистью попросил Рудольф Васильевич.
– Ща, – пообещал я и откусил снова.
Я могу питаться метафруктами до конца моих дней! Проглотив вторую порцию, ощутил жалобную просьбу переполненного желудка перестать забрасывать в него эквивалент полукилограмма фруктов за укус. Так-то можно продолжить – симбионт поможет переварить, но однажды до фруктов доберутся и остальные, и тогда они легко соотнесут поглощающую все подряд в безграничных объемах Гришу и мой новенький неуемный аппетит.
– Наелся, – признался я. – Вкусно – очуметь, другие фрукты после такого даже есть не хочется. И безвредно – я же живой. Можно друзьям и попугаю нарвать?
Спрашиваю не у жуков, а ученых.
– В самом деле, Рудольф Васильевич, – не выдержал ученый Антон. – Ну зачем жукам нас травить, если Королеве союз нужен? Смотрите, какой уровень генной инженерии! Они же специально то, что нам подходит показывают! Давайте попробуем метафрукт?
– Пробуй, Антоша, – вздохнул Рудольф.
Каждый должен попробовать метафрукт!
Разбор полетов Жириновский решил провести на военной базе, куда мы прибыли после шести часов напряженных (не для меня) переговоров. Меня очень удачно разместили в казарме рядом со штабом, и, благодаря симбионту, даже не пришлось напрягать подслушиванием Гришу – и так все слышно:
– У пацана запах изменился. Незначительно – Юра рассказал. Не проведи он рядом с ним столько времени, не учуял бы, – настучал на меня Тимофей. – Она вполне могла промыть ему мозги.
– Да и хрен с ним, с сыночком, – буркнул в ответ Жириновский. – А что, изменился характер?
– По словам односельчан – значительно, – кивнул Тимофей. – Да я и сам видел – был запуганный, задавленный, не понимающий, что ему делать, нормальный пацан, а стал… Даже не знаю. Такой у него вид стал, будто больше всех знает и понимает.
Обидно!
– Подросток, – раздался пренебрежительный голос губернатора Лебедя. – Понял, что уникальный, нос задрал. Ерунда – жизнь обломает, гормон выветрится, а пока будем делать вид, что не замечаем.
– Лишь бы дело делал, – согласился Владимир Вольфович.
– Дело он сделает, – поддакнул Тимофей. – Молодой, сердце не зачерствело – мира и процветания человечеству хочет.
– Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным, – иронично процитировал одну из любимых отцовских книг Жириновский.
– Андрей нам верит, – продолжил КГБшник. – Я с ним разъяснительную работу провел: рискуем, мол, сильно, на него вся надежда. Проникся.
– Не соврал даже, – поощрил его Владимир Вольфович и вздохнул. – Совсем я на старости лет с ума сошел – ребенку инопланетному доверился.