Открывается внутрь - стр. 15
и свет за окном становится определенным, дневным, уже два часа, полтретьего, а врач все на операции – небось, забыл о нас, – уже три, и Вера, преодолевая оцепенение, понимает, что надо действовать, надо что-то делать
Больница построена из одинаковых модулей, поставленных рядом и друг на друга с некоторым смещением, так что ты вечно переходишь из одного в другой.
Когда Вера выходит из палаты, она видит, как за девочкой-с-эпилепсией приехала мама. Это благополучная девочка, вроде нее самой, только помладше лет на восемь, – до этого они сидели с подругами на полу у стены в предбаннике палаты и о чем-то болтали, а теперь она (Лиза Цурканова, Верина память восстанавливает строчку в журнале, увиденном на отделении) радостно бросается маме на шею
хлопоты, сейчас они уедут
а мы?
Вера идет искать нейрохирурга, давшего ей обещание. Но больница огромна, а врача она в лицо не помнит. Поиск обречен на неудачу
а между тем начинает темнеть
в какой-то момент Вера понимает, что ей не справиться по всей форме
она одевает Долли, собирает свои бумаги и решает уйти, просто уйти
– Я не могу здесь остаться еще на день, – говорит она сама себе (Варя апатично зырит в айфон, ее плотные губы сжаты, лицо спокойное и угрюмое). – У меня работа ребенок
тяжелый, белесый февральский день, обложенный облаками, мороз
она бросает последний взгляд на башню Федерация, уже пустую
на комки пересохших штанов и сальные густые волосы Вари
на бурые пятна, мятые заломы
Вера что-то говорит, стоя посреди палаты, как будто по-прежнему ждет
она говорит, а сама оцепенела, ей снова жарко, ей еще идти, идти
Долли уже, извиваясь, начинает хныкать
и Вера, продолжая говорить, расстегивает дубленку и дает ей грудь
но Долли грудь не берет, а хнычет от жары, вытягивает ножки в комбинезоне
а Варя все смотрит в свой айфон, шевеля губами
и Вера пытается – не уйти – стать Варей
отказываясь от себя и даже от Долли – одним ударом стать ею, перестать быть собой, сделаться Варей из Веры и спасти ее, себя, их обоих
и не то чтобы так будет справедливо, не то чтобы это «правильно» или это какое-то «решение», нет
а просто потому что так, как сейчас, – невыносимо, не поможет ни карандаш, ни зачеркивание палочек, ни башня Федерация и два кружка колбасы, ни даже зима, ни покарябанный рюкзак, ни ламинированное свидетельство о рождении, ни все процедуры, ни подаренный спонсорами детдома седьмой айфон
и когда Вере почти уже удается стать Варей
стеклянная дверь – круть, и в палату входит врач-нейрохирург с бланком отказа в руке
но, поворачивая голову, стоя на сумрачной узкой улице, под небоскребами и снегом