Откровения у костра. Эротические истории. Любимый Иркутск - стр. 16
– Алексеич, не беспокойся, у Светланы и Аркадия все нормально.
Светлана рассказывала, что спустя некоторое время, год или два, она получила письмо из колонии. В нем Аркадий Васильевич поведал ей о своей жизни за решеткой.
По прибытии в колонию Аркадия направили работать в библиотеку. Он занимался реставрацией книг, подпиской газет и журналов. Вел просветительскую работу среди зэков. Устраивал литературные вечера. В колонии оказалось много талантов – поэтов, даже самодеятельных композиторов. Вот и появилась его стараниями художественная самодеятельность.
Заведующей библиотекой была дочь Кума или Хозяина (так принято было называть полковника Зубова – начальника исправительного учреждения). Однажды она попросила ботаника подержать лестницу-стремянку. Она от неустойчивости покачивалась, и Ольга, так звали его начальницу, боялась упасть. Надо было на верхних полках стеллажа разобрать подшивки газет. У Аркадия завибрировали ноги. До боли похожая сцена была когда-то прологом мелодии любви с его Светланой, которая осталась в родном Иркутске. Аркадий подошел и взялся за холодные трубчатые основания лестницы. Сознание ботаника было завороженным и затуманенным. Оно как бы одной своей частью унеслось в прошлое, в котором он был счастлив, хотя и сильно страдал от переживаний и ревности. Другая часть его сознания осталась здесь, в библиотеке исправительной колонии.
Ольга полезла вверх. Она была одета в синие джинсы и кофточку-водолазку под горло, плотно закрывающую верхнюю часть ее тела. Вверху, перебирая газеты, она что-то говорила, но Аркадий ее не слышал. От холодного металла стремянки на него полились тепло и боль воспоминаний. Воспоминаний о недавней жизни на свободе, о его Светлане. О его непутевой любви, которая, ярко вспыхнув, довела его до колонии и умерла, оставив его одиноким и несчастным, с разбитым сердцем и перечеркнутой судьбой. Аркадий Васильевич вцепился в эту лестницу изо всех сил. Пальцы сводило от морозного каркаса стремянки. Ее он недавно занес в библиотеку, предварительно очистив от снега.
Сердце узника учащенно забилось, а острая боль недавней утраты ножом полосовала его душу. Яркие картины, вылезая перед ним из прошлого, корежили его сознание, хлеща по лицу своей откровенной обнаженностью и сладостной распущенностью.
Тело Аркадия как бы парализовало. Он не мог даже шелохнуться. Уставившись в одну точку, ботаник смотрел будто бы сквозь стены здания библиотеки, сквозь колючую проволоку, сквозь ограждение колонии. Но не мог увидеть свой далекий Иркутск, свою некогда любимую девушку Светлану. От нервного перенапряжения и бешеной тоски Аркадий горько заплакал, сжимая зубы. Руки его еще крепче сдавливали студеный и равнодушный металл.