«Откровения о…» Книга 2. Милаха - стр. 7
– Лежать! И ножки поставь, как были…
О, бли-и-ин, сумасшествие какое-то! Я чувствовала, как влага, переполнив губки, щекотно сползает между ягодицами, шевелила пальцами ног, елозила бёдрами… А он всё-таки справился, стащил рубашку с раненого плеча, небрежно отбросил на пол. Бо-о-ожжже-е-е! Шрамы украшают мужчин – кто этого не слыхал? Но просто слышать и ощутить вдруг, что это значит – две огромные разницы! Вскочить бы, прижаться кожей к коже, обрисовать языком каждый изгиб его мыщц, зацеловать каждую ссадину, поймать губами волосы на груди, потянуть, так чтобы вздрогнул и хоть чуточку ускорился… Но взгляд его по-прежнему командовал «Лежать!» и всё, что мне оставалось – изнывать от нетерпения и, очерчивая подушечками пальцев свои сжавшиеся в сладком томлении соски́, отвечать ему таким же откровенным взглядом: «Ну дава-а-ай, уже…»
Он снял брюки. А-а-а, держите меня семеро, и как его трусы до сих пор не порвались от такого напора? Хочу, хочу, хочу его! Закрыла глаза, упершись макушкой в кровать, прогнулась, приподнимая грудь:
– Ну Дени-и-ис…
И рвано охнула, когда на самый низ живота легли его ладони и большие пальцы с нажимом обвели промежность. Скользнула пятками по покрывалу, случайно задела ногой его руку.
– Чшш… Аккуратнее с ножками… – шепнул он, и в следующий миг прильнул губами к лобку.
Я не удержалась, подалась ему навстречу, а он наоборот, отпрянул и тихо рассмеялся. Подул на горячую плоть, словно желая охладить, но только ещё сильнее распалил.
– Денис , ну давай уже! Или я сейчас сама всё сделаю, дождёшься!
– Хорошая идея, кстати.
– Издеваешься?
– Нет, правда, интересно.
Этого я не ожидала и совершенно не была к такому готова. Напряглась, не зная как реагировать.
– Ну давай, – он взял мою руку, потянул вниз, – покажи, как ты это делаешь. Смелее. Это же всё равно, что о себе рассказать – родилась, училась, работаю… Хобби, любимый цвет, любимая книга… Любимая поза, эрогенные зоны…
Говорил и при этом ласкал меня моими же пальцами. Конечно, я знала себя и даже если бы очень хотела скрыть что-то – не смогла бы. Каждое прикосновение было как пёрышко по оголённому нерву: мучительно прекрасно и поэтому – невозможно отказать. Лёгкие нюансы: здесь чуть сильнее, здесь чуть правее… бестрее… в другом направлении… А когда, вымазывая влагу, в сердцевинку скользнул, наконец, его большой палец, я застонала от изнуряющего удовольствия. Не оргазм, но близко, на самом краешке. Ухватила его за запястье, потянула на себя, без слов прося войти сильнее, глубже… Но он замер вдруг.
– А может, сначала поеди́м? Ты приготовила что-нибудь на ужин?